Ну и что ж! Хорошо, раз так! Однако в то же время я замечаю, что мне становится как-то не по себе. Я будто возвращаюсь в те времена, когда думала, что Стас откажется от меня и ребенка.

– Отвезешь? – потом моих мыслей прерывает Ухтомский. Сказав это, он кивает на Стаса.

– Конечно, – приосанивается мой бывший.

– Постойте, а как же скорая?! – начинаю возмущаться я.

– Скорая, – Ухтомский кладет телефон в карман, – отвезет вас куда бой на душу положит. К тому же, в наш поселок ей долго добираться. Ну а я уже сосватал вас лучшим докторам.

– Что же тогда сами не отвезете? – сдаю позиции я, краем глаза глядя на сына и оценивая, таким образом, его состояние.

– А снегоход кто будет размораживать? – вмешивается Стас. Ухтомский словно в знак согласия взмахивает газовой горелкой. – Не переживайте, я отвезу.

– А вы точно в порядке? – не перестаю цепляться к бывшему я.

– Что вы хотите сказать? – Стас уже успевает повернуться ко мне спиной и выудить из кармана ключи.

– Вы только что разбили снегоход!

– Не я, а… – Стас закатывает глаза. – Впрочем, неважно. Вы едете или не едете? А то я видел вашу колымагу. Из-под снега вам ее и за час не откопать.

Прикусываю губу. Он даже не знает, что назвал колымагой. Это останки автомобиля, которые навечно припаркованы тут у дома. Они достались мне как бы бонусом к избушке-развалюшке. Но сейчас, когда этот ужас, накрытый брезентом, исчез под шапкой из снега, можно подумать, что груда железного хлама – мой транспорт.

Открываю и закрываю рот, потому что сказать-то, по сути, нечего и если сейчас я откажусь от предложения Стаса, мне придется ехать на такси, на которое у меня нет денег. Бывший вдруг неожиданно надвигается на меня, а я чувствую себя так, словно на меня прямо сейчас собралась обрушиться скала. Шаг назад, другой.

– Я не позволю вам вызвать скорую.

– Вам-то какая… – слово «разница» замирает на губах, потому что Стас наступает и оказывается слишком близко ко мне.

– Слишком много знаю о местных больницах, – объясняет бывший и резюмирует. – Ну, я пошел двигатель прогревать. Давай держись, пацан!

Сказав это, Стас разворачивается и уходит, а я падаю рядом с Никитой.

– Ты как?!

Парень морщится.

– Не очень, мам, – признается мне сын.

– Как же ты так?

Рядом в это время стоит Павлик, переминаясь с ноги на ногу. Я бросаю на него взгляд.

– Павлик не виноват! – зачем-то вдруг заявляет Никита.

– Я заметил эту яму, но… – признается сын Ухтомского.

– Давай, или к Лизе, – хирург хлопает отпрыска по плечу и смотрит мне в глаза. – Вашим парнем займутся, я обещаю. Отряжаю с вами лучшего, так сказать, кого могу. Сам я свет если не починю, у меня беременная жена замерзнет.

Передергиваю плечами, когда слышу последние слова. Нет, мне совсем бы не хотелось, чтобы у соседа мерзла супруга, тем более находящаяся в таком положении.

– Стас не подведет, – заверяет меня Ухтомский.

Ага! Знаю я, как он не подводит. Ну да ладно.

– Мальчишку помогу до дома донести. Вы пока сумку собирайте.

– Какую сумку? – машинально переспрашиваю я.

– В стационар, – поясняет врач и мне вдруг становится понятно, что Новый год мы будем праздновать в больнице. Становится жалко и Никиту, и себя, и все свои усилия.

Получается, что зря я брала эту муку в долг и дарила блинчики? Зря рубила лапник? Ну что может быть хуже Нового года, на который не удалось зазвать ни одного общего знакомого и года, когда не хватает денег для того чтобы накрыть на стол? Наверное только Новый год в больнице, учитывая то, что в стационар меня собрался доставить мой бывший!