- Егор Викторович, - я улыбаюсь, - Матвею два. Программ достаточно для его возраста. Английский для детей мы начинаем с четырёх.

- Танцы?

- Танцы ведь есть. Общая хореография. Как разминка. Что-то сложнее давать сейчас нерационально.

- Точно. Я просто привык, когда дочь была мелкой - ею занималась жена. Бывшая жена.

Уточняя, посылает мне многозначительный взгляд. Я игнорирую.

Вот об этом я и говорю. Мужчина раньше не так интересовался детьми. А теперь...

Я не люблю притворство. Хватило мне прошлого раза.

- Полагаю, ваши малышки, - он бросает взгляд на манеж, - тоже по всем методичкам воспитываются?

- Когда получается. Егор Викторович, дети не роботы. Есть нормы, но есть то, что они хотят или не хотят делать. Не моё дело, но…

- Андрей отказывается ходить на рисование? - мужчина понимает сразу. - Да, я знаю. Но это прихоть бывшей жены. Я могу отменить, но... Думаю, скандалы вам ни к чему?

- Ни к чему.

- Но если вдруг совсем станет плохо - вы звоните мне. По любому поводу. Я всегда с радостью вам помогу. Даже если это не будет касаться детей.

- Благодарю за предложение.

Я отвечаю с улыбкой, но сдержанно. В очередной раз показываю мужчине, что ждать ему нечего.

Но он упрямый. Прощается до пятницы. А я выдыхаю.

Поднимаюсь из-за стола, разминаюсь. Алмазов вроде и не делает ничего плохого. Но давит.

И каждый раз после разговора... Я чувствую себя выжатой. Разве не понятно, что я не заинтересована?

Но остальные рабочие моменты проходят легко. Я провожу несколько собеседований. Ищу воспитательницу на замену.

Отмечаю понравившихся кандидаток.

Встречаюсь с родителями, которые хотят посмотреть садик.

Разбираюсь с рабочим графиком для сотрудников. Некоторые в марте хотят выходные. До или после женского дня.

Приходится лавировать. Я сама могу выйти. Но одной меня не хватит. Я играюсь немного с графиком.

В обед я выдыхаю. Справилась со всеми задачами. Можно дождаться, когда малышки проснуться.

И пойти гулять. Хорошо, когда всё спокойно и без проблем.

Но тишину разрушает Ира. Испуганная, она влетает в мой кабинет.

- Катя! - вскрикивает она. - Там инспекция приехала. Будут садик проверять.

- Мы же всё прошли недавно, - я подскакиваю.

- Внезапная проверка. Говорят - анонимные жалобы поступили.

Я даже догадываюсь, кто именно их писал.

Имя этому анониму: Рустам Алиев.

* * *

Он или нет? Я планирую сегодня дать ещё несколько глав!

Комментарии, по просьбам, открыты.

17. Глава 8

Санитарно-эпидемиологическая проверка - это ад. Я поняла это ещё с открытия садика.

Тогда они проверяли всё. Даже мыло. Каждую кроватку осматривали. Придирались к любой мелочи.

Приезжали дважды, когда я устраняла замечания. Я думала, что поседею с таким подходом.

Но...

Это ведь и правильно! Я работаю с детками. Нужно, чтобы всё было безопасно и правильно.

Я не жаловалась. Переделывала. Уточняла. Бегала и меняла. Так горела идеей открыть садик.

Но всё же - это ад.

Я встречаю их с улыбкой. И перечнем законов на телефоне. У меня есть сутки в запасе.

Но...

Просто не будет, конечно. У них жалоба про вред здоровью. Угрозу детям!

Якобы дети отравились. У меня. Хотя это не так! Я тут же проверяю списки деток.

Всего четверо сегодня не пришли. И про отравление никто не жаловался.

Я быстро читаю текст заявления. Ищу имя заявителя, чтобы разобраться. Это ведь будет лучшее доказательство.

Но имя - мне незнакомое.

- Это бабушка пострадавшего, - надменно заявляет инспекторша. - Мы можем пройти? Или вы хотите поспорить?

Не хочу. Есть ощущение, что тогда проверки будут ещё чаще. Пусть с предупреждением. Но всё равно неприятны.