Отперла машину, села в неё, хлопнула дверью и завела двигатель. Я не мог позволить ей так уехать, позволить оставить за ней последнее слово. Я обошёл автомобиль и сел на пассажирское сиденье.

- Поговорим? – предложил я.

Яна откинулась на сиденье, устало вздохнула, помассировала кончиками пальцев виски, словно пытаясь успокоиться, затем повернулась ко мне.

- Говори.

Я закурил, дым расплылся душным сизым облаком по салону автомобиля.

- У меня не курят, - категорично сказала она. – На улицу. Только имей ввиду, ждать пока докуришь не буду.

Я мог бы поступить наперекор, из принципа, но и меня время научило многому. В том числе – науке компромиссов. Сейчас она была нужна мне, эта категоричная, внезапно повзрослевшая девчонка. Я открыл окно и выбросил сигарету.

- Мне нужен мой сын, - решил не тянуть я.

- Нет, - отрезала она. – Это все, что ты хотел сказать?

Она смотрела прямо перед собой, словно завороженная ритмичными движениями оконных дворников, что пытались счистить со стекла намерзшую наледь. Я чуть придвинулся к ней, надеясь, что она так же остро, как и я ощущает каждый разделяющий нас сантиметр. Потом поймал её пальцами за подбородок, вынудил смотреть мне в глаза. Её кожа была бархатистой и прохладной с мороза, мне хотелось провести по щеке большим пальцем, но это нелепое желание я отбросил в сторону.

- Я заберу его если ты не пойдёшь мне навстречу. Ты понимаешь? Целиком и полностью заберу, безоговорочно, мне по карману купить любое судебное решение.

А Яна… отпрянула от меня и засмеялась. Засмеялась, блядь! Плечи её тряслись, на глазах заблестели слезы, и вызвал их отнюдь не страх. Я подумал, что в общем-то, она удивительно похожа на своего отца. А Яна потянулась к бардачку, достала упаковку салфеток и  промокнула уголки глаз.

- Насмешил, - улыбнулась она короткой, едва уловимой улыбкой. – Потому что ты блефуешь, Ярик. Ты знаешь, что дети имеют обыкновение вырастать? Они ходят в школу, учат уроки, капризничают, порой даже истерят. Они болеют. Они имеют свою точку зрения. С ними… не так просто, как кажется. И там, в твоей новой благополучной жизни моему ребёнку просто нет места. Он будет словно лишний винтик в механизме, который только разлаживает всю работу. И ты прекрасно это знаешь, Ярик. Идиотом ты никогда не был.

Моё имя она произнесла даже мягко. Меня снова чуть кольнуло. Так называла меня только Яна, Даша, да и многие другие предпочитали называть Славой. Те, кого я не подпустил настолько близко произносили моё имя полностью.

- Но ты же не будешь проверять, - вкрадчиво спросил я. – Не так ли?

- Зачем тебе это? – ответила она вопросом на вопрос. – Мы привыкли жить без тебя, ты понимаешь? Ты тот самый лишний винтик в нашей маленькой семье. Ты просто все испортишь. Илья… он тебя не знает. Зачем?

- Он нужен мне, - просто ответил я. – Чтобы я тебе не рассказал, ты мне не поверишь, наверное, правильно сделаешь. Слишком… много лет позади. Но сейчас как никогда ранее я чувствую свое отцовство. Я не смогу исправить уже сделанное. Но я хочу, чтобы мой сын знал меня.

Янка снова потерла виски. Я вдруг неожиданно подумал – снег будет. Вспомнилось, что к обильным снегопадам у неё всегда болела голова. Многое вспоминалось и лезло в голову не спрашивая на то позволения. Как не крути – Яна это этап моей жизни.

- Нужен… - Грустно улыбнулась она. – Как ты себе это представляешь? Придёшь к школе и скажешь здравствуй, я твой блудный папа?

- А как ты себе это представляешь?

Она задумалась, отстучала пальцем затейливую дробь на руле. Пытливо на меня посмотрела.