— Меня сын дома ждет...

Я чувствую, что силы покидают тело. Мне хочется расплакаться от безысходности, но я держу себя в руках. Здесь слезы точно не оценят.

— Тем более. На навлекай на себя беду. Здесь серьезные дяди. Как тебя зовут хоть?

— Вика.

— Вика, я тебя поставлю у края сцены, там меньше людей. Перетерпи вечер и катись на все четыре, лады?

Она протягивает мне свою тонкую кисть с очень длинными черным ногтями, поверх которых налеплены стразы.

Смотрю на эту руку так, словно от нее зависит моя судьба.

4. Глава 4.

Ната натягивает на меня белые крылья, регулируя лямки. Сжимает их сильно, отчего кожа рядом с подмышками морщиться и трется. Стиснув зубы, шиплю, но под ее взглядом замолкаю.

— Не смотри на меня своими глазками, — она отворачивается от меня.

— Ната, пожалуйста, помоги мне. Я же вижу, что ты хорошая девушка. Я ни в коем случае вас не осуждаю, но я правда не могу туда выйти, — аккуратно касаюсь ладони девушки, но она тут же ее отдергивает.

— Еще бы меня осуждала какая-то мышь, — огрызается, но я вижу, что она задумалась на секунду. Ловлю внутри луч надежды, что девушка меня отпустит. Вышла глупейшая ошибка, я им не подхожу.

Ну какая из меня танцовщица, я же не умею. Только все испорчу, они еще больше получат от своего начальника. Богдана.

Этими репликами я и решаю призвать Нату к здравому смыслу.

— Слушай, а ты вот постарайся, бедра у тебя мясистые, жопа есть, — она сжимает пальцами мою кожу на ягодицах, больно оттягивая ее, — Бемби, я понимаю, что ты не в курсах была, куда едешь. Но Бодя сделает мне секир башка. Так что уж будь добра, не халтурь.

— А если кто-то из мужчин захочет со мной продолжить? — этого я боюсь больше всего. Не так страшно немного подвигаться под музыку, как страшен тот факт, что какой-нибудь зажравшийся липкий мужик начнет подкатывать. Я не справлюсь с этим давлением.

— Откажи. Еще раз повторю, интим только по согласию.

— Нат...— делаю очередную попытку призвать ее к уму разуму, но не успеваю. В гримерку залетает мужчина лет сорока, выглядит как из 90-х. Словно время в его мире не существует, и он застрял в далеком прошлом.

Его черные жидкие волосы зализаны назад на какой-то гель, который блестит от света лампочек. На нем черная рубашка с расстегнутыми пуговицами в воротниковой зоне, поверх бордовый пиджак. Не малиновый хоть...

В руках увесистая длинная цель, которую он перебрасывает через пальцы, а в зубах зубочистка.

Весь его вид кричит о том, что этот человек церемониться не будет, прихлопнет неугодных как букашек без разбирательств.

— Курицы, че так долго, бля? Гости заждались! — гаркает на нас, отчего я испуганно жмусь к Нате.

Она виновато опускает голову вниз, но Леся без стеснения решает переложить всю вину на меня...

— Бодя, курица тут одна. Алька нам новенькую неопытную послала, пришлось повозиться, — она кивает в мою сторону.

Ната считывает мой страх и встает вперед меня, закрывая своим телом. Укоризненно бросает взгляд в сторону Леси, но та лишь пожимает плечами.

— Заебала эта старуха, — скалится Богдан, делая шаги в нашу сторону, — Я ей плачу за качественный товар.

Он отшвыривает Нату в сторону, отчего девушка теряет равновесие, не устояв на высокой шпильке, и падает на диван.

Я остаюсь прямо перед мужчиной, он кладет свою сухую руку мне между грудей, и ставит указательный палец к своим губам, чтобы все замолкли. Под его тяжелым взглядом я теряю осанку, опустив голову вниз.

— Бьется то сердечко, — усмехается он, демонстрируя свои передние зубы с крупной щербинкой посередине, — А если будешь плохо себя вести, то перестанет. Поняла?