Меня начинает опять откровенно трясти.

— Ты меня слышишь, подруга?

— Слышу, Таня. Постой, прямо сейчас мне нужно кое-что выяснить, — закипает во мне злость.

Захожу на кухню, рассматриваю Женьку.

— Что-то ещё случилось? — смотрит он на меня настороженно.

— Я уже не знаю, Женя. Так что там с моей машиной, удалось что-то решить? — прищуриваюсь я.

— К сожалению, нет, — разводит Дергачев руками.

А я смотрю на него и понимаю: ведь это он стоит за всеми моими проблемами. Причастен ли к этому Исаев, я не знаю, но прямо сейчас во всем виновен точно Дергачев. И вся его показушная добродушность это только ширма.

— Настя, почему ты на меня так смотришь? — хмурится Женька. — Ты что, меня во всем винишь? — так искренне удивляется, что мне становится особенно противно.

— А ты не при чём получается?

— Конечно, нет, Настя. Я, наоборот, делаю всё, чтобы помочь тебе.

— Я заметила. Только знаешь, в чем прикол, Женя? Я уже поняла, что ты ничего не делаешь просто так. И сейчас ты топишь меня для чего? Чтобы потом великодушно подать мне руку и рассказать, какие все другие плохие, а ты один принц на белом коне?

— Настя, зачем ты так?

— Я знаю, что мое увольнение с работы спровоцировал ты! Что ты сегодня был в моей фирме и разговаривал с шефом.

— Да, я был там, но у меня был совершенно другой вопрос! Ты ведь знаешь, что мы партнёры.

— Я тебе больше не верю. Мне Таня рассказала, что слышали ваш разговор! Так что хватит врать, просто уходи!

— Твою мать! — начинает злиться Дергачев, зажимая раздражённо переносицу.

А потом он поднимает на меня совсем другой, почти чёрный невменяемый взгляд.

— Твою мать! — рявкает он на всю квартиру, ударяя вдруг кулаком в стену недалеко от моей головы.

Я стою, парализованная страхом, и понимаю, что сейчас передо мной Дергачев, которого я ещё никогда не видела.

— Как же меня это всё достало, — рычит он мне в лицо. — Ты меня достала! Я всё для тебя! Мир к твоим ногам! А тебе все не так! А ты никак не можешь забыть своего проклятого Исаева! Теперь ещё какого-то отморозка мне назло завела!

Мне становится неподдельно страшно.

— Ладно, Женя. Давай не будем ссориться, — выдавливаю я дрожащим голосом. — Давай ты просто уйдёшь, и мы завтра спокойно поговорим, — прошу я.

— Черта с два, я уйду, — рычит он, наступая на меня.

Я пячусь назад, пока не упираюсь в кухонный стол. А Дергачев вдруг резко хватает меня за шею.

— Ты всё равно будешь моей, поняла? — глаза его сейчас совершенно невменяемые, одержимые. — Так или иначе! И раз уж ты такая умная и раскусила меня, я думаю, ты понимаешь, что тебя ждёт, если ты будешь упрямиться. Мы с Исаевым утопим тебя, поняла? Посадим, если будет нужно. Загоним в долги. Есть миллион вариантов, как превратить твою жизнь в ад.

— И что ты предлагаешь мне? — шепчу еле слышно.

— Предлагаю быть моей, быть моей любимой женщиной, женщиной, ради которой я готов на всё. Я готов взорвать этот чёртов мир, а ты не ценишь.

— Я просто не люблю тебя, ты же понимаешь.

— Сука! Понимаю! Понимаю! Я сделал всё, чтобы ты меня полюбила. И раз ничего не сработало, значит, возьму то, что могу взять.

Его пальцы на моей шее сжимаются сильнее, так, что я не могу вздохнуть. Дергачев резко подается ко мне и впивается в губы неласковым поцелуем. Я не знаю, как от него отбиться, начинаю сопротивляться, но он слишком силён. Ловит мои запястья, заламывает руки. Толкает меня на кухонный стол, сметая с него одним движением всю посуду.

Я начинаю кричать и отбиваться, но он зажимает мне рот рукой. Другой же разрывает на мне футболку трикотажного домашнего костюма. Сдирает с меня хлопковые штаны. И вот тут паника охватывает меня целиком и полностью. Сопротивляюсь отчаянно, изо всех сил кусаю ладонь, которая зажимает мне рот. Дергачев рычит от боли, отскакивает от меня. А следом я получаю хлёсткую пощёчину, от которой в глазах на несколько секунд темнеет.