Вычисляю количество дней с покупки таблеток и минусую остатки.

– Мама, – стону громко. – Ты снова не пьёшь лекарства?

– Пью, – говорит она сла́бо.

– Ну где же? – разворачиваюсь и наконец-то скидываю тренч на кресло. Закатываю рукава. – Вот смотри. Таблеток должно остаться двадцать четыре, а у тебя их ещё больше сорока. Это значит ты почти неделю пропустила.

– Я пи-ла, – отзывается она возмущённо. – Клянусь тебе.

– Если бы пила, их бы не было. Как, по-твоему, они здесь появились?!

– Ты всё неправильно считаешь.

Отбросив блистеры, хватаю телефон из сумки и выхожу из комнаты. Завернув на кухню, резко зажимаю нос и тут же захлопываю покосившуюся дверь.

По стене съезжаю на пол и ищу в телефоне нужный контакт.

– Привет, Вер, – тут же отзывается Олег.

– Привет, – смахиваю набегающие слёзы.

Вся моя жизнь – это борьба непреодолимой потребности в том, чтобы меня пожалели с отвращением к чувству жалости в целом. Такой вот парадокс, достойный философских размышлений.

– Ты плачешь? – спрашивает он обеспокоенно.

– Мама опять упала. С утра лежала на полу в пустой квартире.

– Опять забыла про таблетки?

– Да…

Олег удручённо вздыхает и продолжает:

– Вер… Мы с тобой уже разговаривали, что болезнь Паркинсона коварное заболевание. Если не принимать терапию, мышцы стремительно атрофируются и твоя мама не сможет даже головой шевелить.

– Я знаю, – отвечаю чуть резче обычного.

– Ты хотела нанять сиделку для контроля, – напоминает.

Молча вздыхаю. Две последние сиделки сбегали, как только отец напивался до поросячьего визга и устраивал кордебалеты.

– Ладно, – отчаянно бьюсь головой о стену. – Спасибо за поддержку, Олег.

– Пфф, – выговаривает он. – Ну хочешь, я приеду?

Открываю глаза и изучаю обшарпанные обои и около полусотни пустых бутылок в углу. Вдыхаю кислый запах, который разносится из кухни от пакетов с мусором.

– Не надо, Олеж. Завтра увидимся.

Вера

Всё началось около пяти лет назад.

Я тогда была на пике карьеры.

Классные репортажи, выдающиеся интервью с самыми всевозможными гостями. Вызов с главного телеканала страны пришёл неожиданно. В момент, когда об этом сообщили, я как раз завтракала на кухне своей новенькой квартиры.

На которую я заработала сама. Даже не насосала. Хотя я и это не осуждаю. Каждому своё.

В столицу я вылетела первым рейсом. Сначала собеседование с директором информационного вещания, затем с генеральным продюсером.

Эмоции зашкаливали. Хотелось всего и сразу. Денег, популярности, узнаваемости… вернуться в родной город победительницей. Самонадеянно, не правда ли?!

Предварительно одобрив мою кандидатуру, меня отпустили завершать дела и дорабатывать телесезон у себя на канале.

Так принято.

Первый огромный ком с горы под названием «Жизнь Веры Стояновой» полетел весной, перед самым окончанием сезона.

Сначала мама…

Долгое время мы не замечали её шаркающей походки и навязчивых движений головой. Сначала они были еле заметны, потом… наверное, творилось общее отрицание. Ровно до тех пор, пока в один день она не вышла в сад на даче и не упала так, что подняться самостоятельно уже не смогла.

Вердикт невролога – болезнь Паркинсона – сначала я восприняла как что-то незначительное.

Ну болезнь, ну да… Есть ведь таблетки?..

Прочитала в интернете – люди живут десятилетиями, чётко соблюдая все условия терапии.

Успокоилась.

Ибо можно спокойно покупать дорогостоящие лекарства, так как врач сказал, что качественные препараты стоят дорого, на обычную пенсию их не потянуть. При этом работать в столице, и приезжать раз в месяц навещать родителей.