Консьержка подсказала номер квартиры, и я в чистом лифте с зеркалами и музыкой вознеслась на пятый этаж. Ткнула в кнопку звонка, мысленно сравнивая нашу пошарпанную дверь с представительным входом в квартиру хозяев Летиции. Дверь открыл парень в спортивных штанах и с голым торсом. Судя по взмокшему лбу, я оторвала его от тренировки.

— Девочка моя, — выскользнула из комнаты белокурая Аманда с патчами под глазами и в кимоно с розовыми фламинго. — Мамочка чуть не умерла от горя.

Вообще-то перед смертью, маску под глазами не делают. Но, может, Аманда относится к тем дамам, которые и в гробу хотят выглядеть идеально. Выхватив у меня собаку, страдалица на вытянутых руках потащила её в ванную. Обронила через плечо:

— Демид, рассчитайся!

— Мне ничего не надо, — сунув руки в карманы кожанки, буркнула я. Обычно не отказываюсь от вознаграждения, но тут противно стало.

— Почему, — он достал из тумбочки кошелёк и протянул мне пятитысячную купюру. — Это же вы кормите местных бедолаг. Возьмите. Я давно за вами наблюдаю с балкона, всё не решался подойти.

— Почему не решался? — я взяла деньги. — От меня дурно пахнет, что ли?

Парень окинул меня взглядом и улыбнулся так, что сердце замедлило ход. Никогда не видела таких красивых глаз. Зелёные, как у моей любимой кошки Муси.

— Можно, я тебя провожу? — перешёл он на ты. — Всё равно прогуляться хотел перед сном.

— Да, пожалуйста. Улица не купленная.

4. Глава 4

Демид

В приёмном покое неохотно спускаю Катю с рук. Ей шесть, она в состоянии ходить ногами, но если бы не чемоданы и тигрёнок, я нёс бы дочку до машины. Как Ева могла так поступить со мной? Не рассказать о ребёнке.

— Баламут! — Катя бросается к тигрёнку размером с кота мейн-куна. — Ты мой сладкий.

Тигрёнок поднимается на лапы и тыкается мордой в решётку. Катя опускается на четвереньки, и друзья-приятели трутся носами. Дежурные врачи со скорой попивают крепкий чай и умиляются. Санитарка Тамара, бабулька приятной наружности, протягивает мне бутылку с соской:

— Держи, Василич! Ему клоуны молока оставили, я в шесть покормила. Ох и прожорливая зверюга.

— Спасибо, — растерянно смотрю на три чемодана возле клетки. Ощущение, что я на вокзале и сажусь в поезд, не зная конечной остановки.

— Дочка твоя? — кивает Тамара на Катю. — Хорошенькая.

— Спасибо, — повторяю я.

Интересно, только в больнице знают, что у меня ребёнок нашёлся, или клоуны, уезжая, ещё и афиши по городу расклеили: «Демид Сумароков обрёл дитя». В принципе, мне по барабану. В чём-то даже на руку. Но вот когда слухи дойдут до Аманды… А тут и афиш не надо. Серафима настучит. Звонит мобильник, и я, увидев фото родительницы на экране, отключаю звук.

— Катюш, пойдём, — рассматриваю клетку. — Как её тащить-то?

— Она на колёсиках! — Катя ловким движением вытаскивает ручку из-под днища клетки и за неё толкает чудо-конструкцию к выходу.

— Помочь с чемоданами? — сочувственно смотрит на меня водила со скорой.

— Если вас не затруднит.

— Ух ты! У тебя тачка просто бомба, — восхищается Катя. Ласковое июньское солнце запуталось лучами в её тёмных волосах.

— Тачка — это садовый инвентарь, — сажусь перед дочкой на корточки. — Давай договоримся сразу: ты — принцесса, я — король. Царственные особы не должны грубить.

Катя кладёт мне руки на плечи и заглядывает в глаза:

— А ты правда мой папа?

— Правда.

— А где ты был?

— Да я-то как раз здесь был! — усмехаюсь я. — Это вы с мамкой почему колесили столько лет мимо меня?

— А потому что мы Колесниковы! Вот и колесим по свету. Я вырасту, тоже буду дрессировщицей. Цирковая династия у нас.