— Бабушка ещё приедет?

— Скорее всего, — усмехаюсь я, — но, думаю, мы с тобой тоже можем нанести ей визит. Шляпа — отличный повод.

— Поиграем, может? — Катя тянется за стаканом морса.

— Во что? — Хочется поскорее вернуться к Еве. Дал ей успокоительное и вколол обезболивающее, но всё равно душа не на месте.

— В карты.

Меня разбирает смех. Маман часто собирается с подругами поиграть в покер. У внучки с бабушкой всё больше точек соприкосновения. Если Аманда сумеет принять внучку, они будут не разлей вода. Смотрю на часы:

— Уже поздно, Катюша. Давай я лучше почитаю тебе перед сном?

— А спать ты где будешь? — хитро смотрит на меня дочь.

Грожу ей пальцем:

— А вот это уже моё дело.

— Трофимыч к маме Баламута отвёл, если что, — Катя, прикрывая рот, зевает.

— Откуда знаешь?

Катя подбегает и показывает мне фотографию в телефоне — Баламут возлежит на голубом пододеяльнике.

— Мама написала. Будь осторожен. Он маленький, но тяпнуть может.

— Пойдём тогда вместе пожелаем ей спокойной ночи, — встаю из-за стола.

— Да не бойся, — улыбается Катя.

— Я не трус, но я боюсь, — подхватываю Катю на руки. — Больше твою маму, чем тигра.

— Спокойствие, — обнимает меня за шею дочка, — только спокойствие!

— Ты читала про Карлсона?

— Нет, так Карлуша зрителям говорит, когда обезьяны балуются.

— Завтра едем в книжный магазин!

Стучу в комнату Евы и вхожу.

— Назад, Баламут! — хватает Ева тигрёнка за ошейник.

— Тигр не слишком крупный кот для дома? — закидываю удочку и целую Катю в щёку. Она ещё крепче прижимается ко мне. — Мы пришли пожелать тебе спокойной ночи.

Спускаю дочку с рук. Она прыгает на кровать и тискается с Баламутом. Глаза Евы заплаканы, но она улыбается.

— Если хищника приручать к себе с детства, потом проще будет работать с ним.

Удерживаю на языке: «Кто ж тебя к ним теперь пустит?» Мне самому с Евой, как ей с хищником, что ли, нужно спать. Чтобы она почувствовала, как я люблю её до сих пор.

— Ты не возражаешь, зайду к тебе, когда почитаю Кате?

— Мы с папой завтра едем в книжный!

— Наша дочь не знает, кто такой Карлсон, — укоризненно смотрю на Еву.

— Зато я читаю «Модный Нью-Йорк», — с вызовом смотрит на меня дочка.

— Хорошо не «Весенний Милан», — еле сдерживаю смех.

— Так! Я не поняла, — приподнимается на локте Ева. — Ещё заикнёшься про то платье, и я сожгу его!

— Синее? — уточняет Катя.

— Да!

— Правильно сделаешь, — кивает дочь.

Ева закатывает глаза.

— У нашей дочери отменный вкус, — сажусь рядом с Катей. — Возможно, «Модный Нью-Йорк» не самый худший журнал. Но классику никто не отменял.

— Классика мне нравится, — Катя подползает ко мне вместе с тигрёнком. — Деловые костюмы.

— Гм, я о книгах, — бодаю её лбом и тут же получаю от Баламута лапой по щеке.

— Так! Давайте-ка расходится. — Касаюсь лица. Вроде не расцарапал. — Скажу Трофимычу, чтобы зашёл за полосатиком.

— Он будет спать со мной! — хмурится Ева.

— Родная, тебе сейчас нужен покой. Давай пока Баламут поживёт в вольере. Могу поставить ему кровать с ортопедическим матрасом.

— Ладно! Я правда очень устала, — Ева улыбается Кате. — Кот, поцелуешь меня?

— Люблю, люблю, люблю! — ластится к ней дочка.

— Так я зайду? — Поднимаю Катю на руки.

— Ну, ты же хотел там что-то помазать. — Ева укладывается на бок и обнимает завалившегося рядом Баламута.

Уношу Катю в детскую и, пока она умывается, несусь в спальню. Встаю под душ, бреюсь, перерываю пижамы. Нина завтра выскажет мне, но сейчас я не в состоянии сложить вещи обратно. Останавливаю выбор на серых хлопковых штанах и белой футболке. Верчусь перед зеркалом как девчонка. Втягиваю живот, расправляю плечи. Попрыскавшись одеколоном, иду читать Кате. На память приходит наш с Евой поцелуй.