— Алекс! Бабуль! Я дома.

Из кухни выходит сын. Волосы растрепаны, футболка растянутая до невозможности и мятая. Вздыхаю. Ругаться бесполезно.

— О. Доброго вечера, маменька, — чмокает меня в щеку и забирает пакеты.

Алекс вырос как-то незаметно. Сейчас он выше меня и очень… просто безумно сильно с каждым днем становится похожим на Никиту.

Захожу в кухню, где дым стоит столбом. Накурено — жесть.

— Ну вы даете! Бабуль, у тебя наверняка должны быть контакты каждого пожарного в этом районе.

Открываю окно и машу руками перед лицом. Матильда Адамовна выдыхает дым, достает сигарету из мундштука и поправляет очки на носу:

— На что мне номера телефонов этих бравых ребят? Я стара для таких вояжей. Разве только, — играет густыми бровями, — отобрать парочку экземпляров для тебя?

Алекс раскладывает продукты в холодильник и громко хмыкает:

— На что нам пожарные? Лучше тогда уже банкира там какого-нибудь. Чего пожарник-то?!

Начинается…

— Пожарник… пожарник… он тебе что, таракан?! Правильно — пожарный! Много ты знаешь, как женщине в хозяйстве может пригодиться пожарный! — бабушка машет рукой.

Алекс хохочет, захлопывает дверь холодильника и запрыгивает на стол, откусывает от большого зеленого яблока.

— Перестаньте! — встреваю. — Лучше расскажи, как прошла тренировка?

Сажусь на стул и растираю задеревеневшие от долгого стояния в общественном транспорте ноги, рассматриваю сына. Красавчик он у меня. Высокий, подтянутый. Вредный, зараза, но все равно хороший.

— Все зубы целы! — лыбится мне белозубой улыбкой.

— Надолго ли? — хмыкает Матильда Адамовна и отпивает из своей любимой кружки кофе, приправленный кое-чем покрепче.

— Это как пойдет, — Алекс подмигивает бабушке и переводит взгляд на меня. — Ма-а-ам?

Вздыхаю. Устала, как собака. Но на жалость к себе нет времени.

— Будут деньги, — произношу уверенно, заранее зная, какой будет вопрос.

— Броня трет уже в неприличных местах, — Алекс виновато поджимает губы. — Да и клюшка…

Подхожу к нему и улыбаюсь, взъерошиваю волосы. Отбираю яблоко и откусываю кусок.

— Я же сказала — будут. — Вкладываю всю уверенность в свои слова.

Хотя я уже давно не уверена ни в чем. Но зарубить мечту своего ребенка о хоккее — не позволю.

— В крайнем случае банкира найду! — смеюсь.

Алекс смотрит на меня внимательно. В глазах нет ни малейшего намека на смех, потому что он уже все понимает, не малыш ведь.

— Ты у меня такая красивая, мам, — произносит ломано. — Банкиру не отдам. Только президенту.

Если и был какой-то шанс сдержаться, то он развалился на части после этих слов. Обнимаю своего взрослого сына, а он крепко прижимает меня к себе в ответ.

Господи, как я люблю его. Сашка — самое ценное и дорогое, что есть в моей жизни. Умру за него. Все что угодно сделаю ради его счастья. Ошибка? Черта с два, Фадеев! А ты будешь гореть в геенне огненной за свои слова!

Нас отвлекает звонок телефона. Ухожу в спальню:

— Да, Алевтина Сергеевна, — время позднее, и звонок начальницы не предвещает ничего хорошего.

— Разина, — ее голос хрипит от эмоций, — значит так, завтра чтобы пришла за расчетом.

— Что? — сажусь мимо кровати прямо на пол, больно ударяясь копчиком.

— Говорила я тебе не лезть?! Фадеев — очень уважаемый человек, а тебе, черт возьми, стоило просто делать свое дело и не выпрыгивать из трусов. Я попыталась поговорить с ним насчет дочери, но он понял, что ветер дует от тебя, так что сама понимаешь…

— Вы меня увольняете?! — не верю своим ушам.

— Никита Александрович сообщил о конфликте интересов, а клиент, как ты понимаешь, всегда прав. Так что, Разина, удачи тебе.