Я не понимаю, он пытается меня смутить или сделать комплимент?

Вообще-то после родов и стрессов я похудела настолько, что лишилась своего женственного животика. Но мои бедра – они переживут даже голодную войну.

– Не совсем. Был период, когда я усердно худела, изматывая себя голодающими диетами. Но в конце концов я приняла себя. Ладно, частично приняла. – Я немного усмехаюсь, поймав себя на небольшом лукавстве. – В общем, я плюнула на все диеты и просто начала хорошо питаться и заниматься спортом, чтобы подтянуть фигуру.

Он изучает меня с такой интенсивностью во взгляде, что я начинаю чувствовать себя неловко.

– Для чего ты изматывала себя? Это какой-то стереотип у женщин?

– Нет. – Я беру тонкую ножку бокала между пальцев и задумчиво покручиваю его. – Просто моего мужа не устраивала моя фигура. Бывшего мужа, – поправляю сама себя.

– А твой бывший муж – это мой брат.

Я поднимаю взгляд на Глеба и на мгновение замолкаю, не заметив, как легко он подвел меня к интересующей его теме.

– Да. Твой брат.

Взгляд Глеба становится еще интенсивнее, будто он обдумывает следующий вопрос или вообще сомневается, стоит ли его произносить. Но он произносит:

– А ребенок? – Я вижу, как кадык на его горле дергается. – Ребенок от моего брата?

Мое сердце екает, и боль пронзает меня с такой силой, что я хочу потереть место в груди, где вспыхнул дискомфорт. Вместо этого я поднимаю бокал вина и делаю глоток, прежде чем ответить кратко:

– Да.

Глеб выглядит серьезным.

– Что по поводу меня? Ты была влюблена? Или, может, я? – Я открываю рот, чтобы ответить, но Глеб перебивает меня. – Не ври мне только, Лена. Не после того, что произошло в лифте.

Я не готова обнажаться перед ним сейчас, поэтому кусаю его в ответ.

– Между нами была легкая интрижка.

От сказанных слов я чувствую отравляющую горечь во рту.

– Легкая интрижка. – Он кивает, поджимая нижнюю губу.

– Ты слишком легко отказался от меня, чтобы это было чем-то большим.

Глеб хмурится, задумываясь над моими словами, но я не вижу в его глазах и толики боли, которую пережила я.

– Мне жаль, если я обидел тебя, но я не помню этого.

Я издаю сухой невеселый смешок.

Такие холодные слова.

И в этот момент я не жалею, что не открылась ему полностью. По крайней мере, сейчас все это бессмысленно и только причинит мне новую боль. При нынешних вводных Глеб не поймет ни меня, ни моих чувств, даже если я озвучу ему все, что так жестоко кипит во мне, тогда как он остается совершенно бесчувственным.

– Ты знаешь, я даже немного завидую тебе. – Медленно облизываю губы и снова смотрю на него. – Я бы тоже хотела забыть.

С минуту мы играем в гляделки, а потом Глеб поднимает стакан воды и протягивает мне.

– За память, которая лжет.

– За воспоминания, которые причиняют боль.

Глеб дергает уголком губ, но веселье не отражается в его глубоких глазах, когда наши бокалы сталкиваются друг с другом.

Дзынь.

Когда мы оба делаем по глотку и возвращаем бокалы на стол, между нами появляется какая-то странная недосказанность, но мы оба ее игнорируем.

В этот момент появляется официантка с нашим заказом, но, видимо, чересчур увлекшись Глебом, она что-то пропустила мимо ушей и почему-то принесла мне нарезку домашнего сыра. Однако я решаю не ставить девушку в неудобное положение и пытаюсь сгладить всю нелепость ситуации, отвлекаясь на шпажки с сыром, виноградом и грецким орехом с предложенным в плошке джемом из крыжовника.

Сочетание вкусное.

Соленый сыр, сладость винограда и терпкий вкус грецкого ореха с ягодным джемом. То, что нужно после горького послевкусия нашей холодной беседы с Глебом.