Образ Гронского снова встаёт перед мысленным взором, заставляя застонать вслух. Это же просто безумие! Как я ни стараюсь выкинуть из головы и забыть своего бывшего мужа, крошечными шажками двигаясь вперёд и увеличивая между нами расстояние, при одном только воспоминании о нём, меня снова откидывает на начальную точку.

Наверное, Марина права, и по-другому забыть Гронского у меня не получится.

Смиряюсь с решением, выхожу из лифта и замираю как вкопанная. На широкой лестничной площадке, возле окна, спиной ко мне стоит Роман и с кем-то разговаривает по телефону.

Пульс снова подскакивает, и кажется, что стук моего сердца привлечёт его внимание.

Пока он меня не заметил, хочу трусливо сбежать. Делаю шаг назад, но лифт закрывает свои дверцы перед самым моим носом и уезжает наверх. Мне ничего не остаётся, как попытаться пройти мимо Ромы. В конце концов, не буду же я вечно бегать от него!

Я совершенно не слышу о чём он говорит. Крепко сжимаю в руке ключи и, стараясь не дышать, иду к своей съёмной квартире. Мне остаётся пройти всего лишь пару шагов, как Роман обрывает разговор.

– Ира, стой! – ловит меня за руку.

Вздрагиваю от неожиданности.

– Что тебе нужно? – стараюсь, чтобы мой голос звучал холодно и равнодушно, но он предательски подводит.

Наши глаза встречаются, и я малодушно тону во взгляде своего бывшего мужа.

20. Глава 19

Роман

– Ты выяснил, что это за люди её искали? – хмурясь спрашиваю старшего брата.

– Нет. Больше никто не приходил. Ром, хоть ты поговори с ней, – просит Мирон.

Кабина лифта останавливается на этаже, и я спешу свернуть разговор.

– Я понял, Мир. Я поговорю, – обещаю брату.

– Нельзя же быть такой легкомысленной! – с праведным возмущением выговаривается брат. – Согласен, что после такого, сложно держать себя в руках, но не творить же дичь! Думать нужно не только о себе! Мать три дня с давлением лежала…

Лифт с характерным шумом закрывает дверцы и уезжает. Мне не нужно видеть, я спиной чувствую, что Ира здесь.

– Я понял, – повторяю.

– И ещё, Ром…

– Не сейчас, Мир. Я перезвоню, – сбрасываю вызов.

Даже не развернувшись, понимаю, что та, которую я ждал, собирается пройти мимо, словно меня здесь нет!

Ну уж нет.

– Ира, стой. – За руку ловлю бывшую жену, пытающуюся прошмыгнуть мимо.

От простого прикосновения к прохладной коже мои пальцы простреливает словно током. Ирина замирает и, кажется, что даже не дышит. Но это длится буквально долю секунды.

– Что тебе нужно? – шипит, пугливо распахивая глаза.

Плавлюсь в тёмном шоколаде любимых глаз и пьянею от одного только её взгляда.

«Тебя». – Стучит в сердце.

Я чувствую, как она напряжена и вряд ли станет выслушивать весь тот бред, что творится в моей душе. Отодвигаю эмоции, не давая им выплеснуться наружу. Хватит. Один раз уже выплеснул.

– Я что не могу поговорить с бывшей женой? – не даю разорвать зрительный контакт.

– Нам не о чем разговаривать, – запирается в свою раковину. – Мы разведены, и я… я выхожу замуж, – произносит с запинкой, наивно надеясь, что это меня испугает.

Немногим раньше от таких слов меня бы нехило так тряхануло, а сейчас они рикошетом разлетаются в разные стороны от застывшего в каменном панцире сердца.

– Да, я слышал что-то такое, – морщусь, чувствуя во рту раздражающий горький привкус.

И видел… Мелькает в сознании, но я отшвыриваю непрошенную мысль.

– Тогда какие ещё могут быть разговоры?

И она ещё спрашивает какие?! У меня куча вопросов, на которые я хочу получить ответы, но сейчас меня волнует только один.

– Ты его любишь? – приходится приложить усилие, чтобы произнести его вслух. Но ещё больше я боюсь услышать ответ. Не мигая смотрю в любимые глаза.