— Буду признательна, — произнесла Женька и задернула штору в примерочную.

Зазвонил мобильник.

— Да, мам.

— Как примерка? Надеюсь, ты не опоздала?

— Ты всегда будешь меня контролировать? Мне двадцать два года, кажется, ты об этом забываешь…

— Дитя, мое! Возраст определяется не годами. На сегодняшний день — ты не работаешь, денег в дом не приносишь, а находишься у меня на иждивении.

Материн голос, звучал, как автоответчик. Женька испытывала двойственные чувства: с одной стороны она очень любила мать и была ей благодарна, с другой стороны — ей хотелось сбежать от нее, как можно дальше и избавиться, наконец, от тотального контроля. Именно это и подтолкнуло ее дать согласие на брак со Стасом.

— Я не могу больше говорить, извини, мам.

— Хорошо, до вечера. Доложишь обо всем обстоятельно за ужином.

Женька с облегчением запихнула телефон в сумку, поблагодарила услужливую сотрудница салона Наталью, и распрощавшись с Миланой, вышла на улицу.

Начинал накрапывать мелкий, холодный дождик. 

«Вот и осень! И с чего Пушкин взял, что осень — очей очарованье?! Сплошное разочарование!» — подумала Женька и быстрым шагом направилась в сторону метро.

В этот час в подземке было пусто и тихо. В воздухе пахло металлом. 

Женька подошла к своей любимице Ирме, бронзовой фигуре овчарке, вошедшей в историю. 

— Привет, — тихо сказала девушка и с нежностью погладила холодный бронзовый нос собаки.

На минуту ей показалось, что Ирма сморщила нос и слегка оскалилась, словно хотела сказать в ответ: «Привет! Давно не виделись!»

«Сколько людей прикоснулись к твоему носу, загадывая желания? — подумала Женька. — Говорят ты заряжена на удачу! Может и мне поможешь? Раньше я никогда тебя ни о чем не просила. — Женьке почувствовала, какой мокрый и холодный собачий нос, и вздрогнула. — Ты, как живая! Знаешь, я скоро выхожу замуж. Но, видимо, счастья мне это не принесет, ведь я не люблю его! Совсем! Но назад дороги нет!»

Шум подъезжающего поезда прервал мысленную беседу Женьки с Ирмой и вернул ее к действительности.

«Пока. Мне пора.» —шепнула Женька, и поторопилась к раскрытым дверям вагона.

«Осторожно! Двери закрываются».

Женька села на свободное место и прикрыла глаза. Ранний подъем сказывался. Очень хотелось спать.

Вагон на скорости раскачивало из стороны в сторону, под ритмичный стук колес, Женька задремала…

— Женя, Женя!

Она оглянулась. На вершине холма стоял высокий светловолосый парень, в стареньких джинсах, закатанных по колено и в широкой рубашке навыпуск, которая под порывами ветра надувалась пузырями.

— Женька! Женечка! Иди ко мне! Я подарю тебе небо! — кричал он и махал ей рукой.

Женька завороженно смотрела на него, силясь вспомнить  имя, но никак не получалось. Она посмотрела к себе под ноги и увидела, что стоит в прозрачной воде, а под ногами золотится песок.

— Жека! Я жду тебя! — вновь услышала она.

—А-а-а-а-а-а!!! — вдруг вырвалось из горла Женьки.

— Лёня, Лёнечка, пойдем внучик! — вдруг услышала она и проснулась. — Напьются с утра пораньше, и дитёв потом пугают! Идем, Лёня, наша станция.

Женщина пышных форм неопределенного возраста, ловко подхватила мальчугана на руки и нырнула в раскрытые двери вагона.

— Ленька! Конечно же, Ленька! — вслух произнесла Женька и осеклась.

Несколько пассажиров с удивлением обернулись на ее голос.

«Какой странный сон, — подумала Женька, — жаль, что это просто сон и не ждет меня никакой Лёнька!»

4. Глава 4

Расстегнув пуговицу на вороте рубашки, которая изрядно сдавливала шею, Стас обвел взглядом летнюю площадку с гостями: дамы в вечерних туалетах, мужчины в элегантных костюмах, снующие повсюду официанты с подносами, на которых сверкали хрустальные бокалы с шампанским…