— Говорят, там что-то невообразимое произошло, — послышался позади разговор ещё двух помощниц.

Джолин замирает, решая послушать, настораживает слух.

— Сумрачные отразили волну магического взрыва, перенаправив в противоположную сторону от Румвиля, иначе нас могло бы снести всех…

— Да, я тоже слышала. Светлый орден радуется, говорят, что это был их план, обесточить как можно больше сумеречных магов. И, кажется, им это удалось…

Вбирая в грудь больше воздуха, Джолин открывает дверь. Она целитель и обязана справляться с разного рода чувствами. И сделает всё, что в её силах. Но почему-то чувствует себя так, будто только учится этому мастерству, будто никогда не выравнивала контур. Да, она не училась в элитной Академии, после раскола эта возможность сразу отсеклась, ведь самая лучшая Академия была в Фреасе, куда путь сейчас закрыт. Именно оттуда вышли самые сильные маги, что состояли сейчас в совете, самые сильные целители, они приобрели навык заклинать смерть, что могли только сумрачные. Теперь эти знания закрыты, а мастера не сильно хотят делиться навыком и обучать светоискателей. В то время как темные маги перестали учиться, как самим восполнять резервы.

Голоса стихли за углом коридора. Выходит, сумрачные спасли народ Румвиля?

В груди заныла тупая боль. Хотелось развернуться и бежать прочь, но в то же время Джолин неумолимо тянуло ворваться внутрь палаты.

4. 4. Воллебран, вы меня слышите?

В палате стоит стойкий запах лекарств, а ещё запах крови, к которому за годы Джолин привыкла. Вот только первую помощь пострадавшему оказали поверхностно, дав, по запаху, слабое обезболивающее, которое и не помогает.

В груди всколыхнулся гнев: если маг обесточен, его уже за живого не считают и не собираются бороться за жизнь. Нужно обязательно найти того, кто так халатно отнёсся. Пациент лежит на постели прямо в одежде. Даже никто не потрудился позаботиться об этом.

Джолин сразу ставит заклинание противоядия и пропускает очищающую магию через пальцы, направляется к пациенту. Сердце начинает стучать так быстро и отчаянно, что, кажется, выскочит из груди, когда она приближается, опасаясь взглянуть на пострадавшего, на то, что, возможно, уже и поздно. Но она слышит его дыхание и чувствует, как контур вибрирует, а из пробоин утекают остатки силы.

Поставив коробку, Джолин сразу берет нужный пузырек с золотистой жидкостью, откупоривать, роняет несколько капель в стакан с водой, чувствуя спиной жар. Даже несмотря на то, что он в таком плохом состоянии, Джолин чувствует мощную силу. Будет жаль, если этот маг погибнет.

Джолин разворачивается. Стакан в ее руке выскальзывает из ослабших мгновенно пальцев. Сердце загрохотало в груди, разливая по всему телу волны жара, а в ушах зазвенело. Несколько секунд девушка смотрит на распластавшегося на постели мага, лицо его было отвернуто, а серебристые волосы спутанными прядями разметались по подушке.

Кьяртан Воллебран? Джолин судорожно вдыхает, не в силах шевельнуться, мгновенно откуда-то из потайного уголка ее души вырываются так тщательно уничтожавшиеся ею воспоминания. Они нахлынули штормовой волной, сметая все сопротивления, поглотив Джолин в прошлое. Которое, как оказалось, никуда не делось. Этот ласковый глубокий голос, белоснежная открытая улыбка, серые искрящиеся глаза, любимые, желанные.

Пальцы пробирает дрожь, потому что после воспоминаний пришла паника.

— Но как? — шепчет вопрос, но Кьяртан ее не слышит. Джолин оглядывает его черную форменную одежду и обнаруживает, что никаких нашивок нет, кто-то предусмотрительно сорвал их. И сумрачного приняли в лазарет как своего.