Точно знаю - не вырывала я этот листок и не подбрасывала его никуда.

Время словно остановилось. Инспектор деловито приложил листок сначала к четвертой странице. Линии отрыва не совпали.

Безумно медленно он долистал до страницы восемнадцать.

Совместил обрывок с неровным краем.

– Подойдите сюда. Все это видят?

Разумеется, все совпало. За одним исключением - не хватало еще фрагмента, лист так и не сложился полностью.

– Я попрошу всех остаться и подписать протокол, — слова Родрика звучали очень официально. В голосе не было торжества или злорадства, что уже хорошо.

И вопросов он тоже мне пока не задавал. Надо признать, ведет себя профессионально.

Он извлек готовый протокол, вписал туда имена присутствующих и попросил приложить свои печати к документу. Я пошарила в кармане. Высшему преподавательскому составу личный магический оттиск выдается в виде перстня, очень массивного. Мне он палец натирает.

Тут уж Ишер не удержался, чтобы не съязвить:

– Вижу, кольца вы носить до сих пор не любите.

– Давит и руку оттягивает, — сказала я хмуро, прикладывая печатку к отметке на протоколе.

Когда это сделали все по очереди, включая Ишера, документ засветился бледно-желтым.

– Материалы заверены, — Родрик упаковал бумаги в папку, — все могут быть свободны. Кроме декана Элмин.

Да уж, я, по всей видимости, скоро могу стать совсем уж несвободной.

– Не против, если мы пройдем в ваш кабинет, Лавиния?

Лучше бы он язвил, честное слово.

И тут в деканат влетела ничего пока не подозревающая Рита, неся на вытянутой руке мою туфлю.

– Вин! — выпалила она возбужденно, не замечая Ишера, которого было не видно за приоткрытой дверью в мой кабинет.

– Вот, милашка Миллер починил твой каблук. И всего-то за одно свидание!

– Спасибо, Рита, — я со вздохом приняла обувь и показала ей взглядом, что ситуация неоднозначная.

Подруга прикрыла рот рукой и попятилась.

Я зашла к себе. Родрик закрыл дверь за нами обоими.

– Восхищен вашим умением экономить, Лавиния. Рассчитываться за мелкий ремонт походом на свидания - это очень находчиво. Заодно можно и отужинать. А я еще сомневался, верно ли вы настолько практичны.

У меня не было сил вовлекаться в полемику или оправдываться. Я чувствовала настоящую опасность.

– Есть варианты, как документ, заполненный вашей рукой, попал на место преступления? — спросил Родрик.

Не предъявляет обвинение вот так с ходу, уже хорошо.

– Значит, уверены, что моей? — вяло отреагировала я.

– Неужели вы думаете, я забуду начертания букв, из которых когда-то составлялись признания в любви?

Я вздрогнула. Тут графологическую экспертизу как-то глупо требовать.

– Но если хотите, мы можем провести анализ, — он словно прочел мои мысли.

– Не нужно, это и правда я писала.

Бухнувшись в свое кресло, я посмотрела на Родрика, который садиться все еще не спешил.

– Но я действительно не имею представления, как именно в той шкатулке оказался лист учета редких расходников.

– Склонен вам поверить, — неожиданно для меня согласился Ишер и, наконец, взял стул и себе, — видите ли, когда я озвучил список документов, вы и бровью не повели. Нет, конечно вы отлично умеете притворяться. Но все же нужно редкое самообладание, чтобы себя не выдать в этом случае.

Отлично умею притворяться? О чем он вообще?

– Кто-то хочет меня подставить, — сказала я решительно, — ведь там еще что-то было кроме этого клочка бумаги?

– Разумеется, Лавиния. Вы и сами это понимаете. На первый взгляд, правда, можно было вычленить прядь волос. Рыжих, естественно. И чьи они, придется устанавливать, тут одним приложением к вашей голове не справиться.