Секунды растягиваются, заставляя ужасно нервничать. Нил же мучает меня суровым молчанием.

— Вот так пристально, — объясняет он, до безумия чувственно растягивая слова. — Призывно. И многообещающе.

Он настолько меня ошарашивает неуместным предположением и остаётся при этом таким невозмутимым, что я с трудом нахожусь с ответом.

— Но я ведь ничего такого… — лепечу едва слышно, окончательно смущаясь.

— Делаешь, Арина. Делаешь, — бесстрастно заявляет он. Безразличный тон идет вразрез со словами. — Твой откровенный взгляд на мужчину может сработать как руководство к действию.

Нетерпеливая ночь молчаливо проглатывает проносящиеся мимо секунды. Напряжение зашкаливает, адреналин бьет в голову, впивается холодными щупальцами.

— Ты сейчас на что намекаешь?

Его поразительная бестактность сбивает с ног. Если он сделает хотя бы шаг вперед… что мне остаётся?

— Это не намёк, а щедрое предупреждение. На будущее, — спокойно роняет Нил.

— Тему советов мы сегодня уже поднимали. Что же касается щедрости… Возможно, стоит ее приберечь для того, кто оценит.

— Возможно, — отстраненно соглашается Нил и тонко подмечает: — Тем более что ценить старания других дано далеко не каждому.

И направляется в сторону машины. Распахивает дверь с моей стороны. Так и оставляет.

— Когда будешь готова, поедем дальше, — ставит он меня в известность, а сам занимает водительское сидение, намереваясь дожидаться моего возвращения.

По дороге домой в салоне царило мертвенное безмолвие.

Лишь однажды я еще раз предложила высадить меня в городе и вызвать такси, на что мой спутник лишь усмехнулся и твердо покачал головой.

Когда машина остановилась возле ворот отцовского дома, Нил заглушил мотор и, под моим ошеломленным взором обойдя авто, распахнул дверь.

Смотрю на протянутую руку и не понимаю, что именно мне кажется таким необычным.

Видимо, широкую мозолистую ладонь я разглядываю неприлично долго, потому как ловлю колючую ухмылку и слышу резкий ироничный тон:

— Ладно. Не стоило даже заморачиваться.

Я отмираю, осознавая, как невежливо и некрасиво поступила. Но мне действительно никогда раньше не приходилось прикасаться к таким огрубевшим рукам с желтоватыми утолщениями на подушечках ладоней. У Дена руки всегда ухоженные, мягкие.

Нил отворачивается, а я успеваю заметить неприятно ранящее меня разочарование в мужском взгляде.

Он отступает в сторону, открывая мне проход, заставляя почувствовать мгновенный укол совести. Нил помогал искать мои утерянные вещи, великодушно предложил отвезти домой. Отвез! Причем без лишних сожалений и принижающих меня избитых фраз в стиле: «Ну вот, из-за тебя сейчас кучу времени потеряю».

Если так уж подумать, он вел себя достаточно корректно, не считая легкого налета фамильярности. А теперь даже руку подал, несмотря на едкое замечание о моем отношении к его советам.

Мне становится ужасно неловко.

Я выбираюсь из машины и виновато останавливаюсь перед ним.

— Нил. Я не хотела тебя обидеть, — трясу головой, ощущая, как волосы падают на лицо. — Извини, если я что-то не то сказала.

— Все нормально, — возражает он, внимательным взглядом скользя по моему лицу. — Я не из обидчивых.

— Нет, правда. Я просто задумалась немного… да это неважно. Ты меня очень выручил. Спасибо тебе огромное!

Протягиваю правую руку, надеясь, что Нил ответит и не побрезгует теперь ко мне прикоснуться.

В его взгляде мелькает сомнение и озадаченность. А затем, когда он подмечает мою предложенную ладонь, и растерянность вперемешку с удивлением.

Когда я чувствую ответное уверенное прикосновение… мне отчего-то становится так хорошо и спокойно, как будто душу обволакивает нежностью и умиротворенностью.