Вот и все. Европа осталась далеко. И сейчас, глядя по дороге на знакомые места, я даже думаю, не приснилось ли мне это. Какое-то странное чувство, очень похожее на сумасшествие. Я все ещё помню его прикосновения, его запах, но словно все это сама придумала, сама выдумала идеального мужчину. Ага, и ходила по улицам, сама с собой разговаривая. Точно, Лада, рехнулась.

Папа тоже молчит. То ли понимает, что на разговоры я сейчас не настроена, то ли о своем думает. Он даже домой не заходит, сразу уезжает. Мамы нет тоже, так что встречает меня тишина. И это радует. Я даже не разбираю чемодан, принимаю душ и валюсь на кровать. Правда, все же достаю одну футболку, на которой ещё должен был сохраниться запах, который убедит меня, что я не сошла с ума, что все произошедшее мне не приснилось.

Следующую неделю почти безвылазно провожу в своей лаборатории. С папой почти не вижусь – он тоже пропадает на работе. Сергей, что меня удивляет, тоже не появляется у нас. Мама пару раз заводит разговор о моем отдыхе в Европе, но я отделываюсь общими фразами.

Ещё через пару дней понимаю, что мне нужно отдыхать. Меня уже мутит от запахов – любой парфюмер, увидев, как я работаю, покрутил бы пальцем у виска. И, конечно, воссоздать тот запах, который остался со мной из Европы, я воспроизвести не могу. Он не остался и на моей футболке, которую без моего ведома забросили в стирку.

Приезжаю домой, хочу сегодня просто посидеть в саду или окунуться в бассейн, чтобы хлорка очистила мое обоняние и перебила все. Мне надо забыть. Ничего не вернёшь и не изменишь. Марат сделал свой выбор. Так каков же будет мой?

– Лада! – зовёт меня мама.

Не успеваю прошмыгнуть в свою комнату, но ладно. Не могу же я ее избегать. Надо возвращать свою жизнь в привычное русло.

– Прив… – слово застревает в горле, когда я вижу мать. – Что случилось?

Она совершенно не похожа на привычную себя. Сколько я ее помню, всегда при идеальном макияже, с укладкой, и даже дома мама ходит на каблуках. А сейчас она в халате, волосы собраны в неаккуратный хвост. И босиком…

– Лада! Беда! – мама хватает меня за руку и тащит в гостиную.

Так, драматизировать она тоже любит, поэтому пока не паникую. Резкий запах лекарств… и Сергей в кресле. Видеть его нет никакого желания, но, может, хоть он объяснит, что здесь происходит.

– Добрый день, Лада, – здоровается со мной сдержанно, даже хмуро. – Ты уже в курсе?

– В курсе чего? – я все ещё ничего не понимаю.

Это не обычный визит вежливости – одно понятно. Мама не может ни слова произнести, держит меня за руку, причем довольно болезненно сжимает, но я терплю. Смотрю выжидательно на Сергея. Жду, что он скажет.

– Твоему отцу грозит большой срок за несоблюдение техники безопасности, – огорошивает меня. – Один человек погиб, двое в реанимации, ещё несколько с менее тяжкими. Станислав Григорьевич даёт показания, но один человек из вышестоящих, – тычет пальцем в потолок, – ясно дал понять, что дело не замнется. Там уже и СМИ подключились, и родственники рабочих. Поэтому готовьтесь. Я могу посоветовать адвоката, но для этого вам придется продать все.

Я сама уже, как мама, хочу схватиться за сердце. Да не может этого быть! Не верю я, что отец мог совершить такую оплошность. Это какой-то бред. Надежда, что Сергей все преувеличивает или ему неправильно донесли, все ещё теплится в груди.

– С отцом можно увидеться? – спрашиваю я.

– Я могу помочь, – соглашается Сергей, который знает явно больше нашего.

– Помоги, – почти умоляет мама. – Вы же со Стасом столько лет знакомы, ты же знаешь, насколько скрупулезен. Как так вышло?