– Зачем ты приехал? – спрашивает, подойдя ближе. Прядь темных волос за ухо заправляет.

Понервничай, милая, тебе будет полезно.

– Тебя забрать. Разумеется.

– Я планировала сначала домой к себе попасть.

– Не переживай, в душ и у меня сходить сможешь. Полотенце и сменку я тебе выдам.

Наблюдаю за тем, как она вспыхивает: щечки, скулы, мочка ушка, которое она только что сама открыла, убрав за него прядь. Всё красными пятнами покрывается. О, да. Смущать её, определённо, мне нравится.

– Я не это имела в виду! – сообщает мне возмущенно.

– Поехали, Юль. Не будем терять времени, – беру её под локоть и веду к пассажирскому месту.

Как после неё общаться с «кошечками-охотницами», неизвестно. Морщусь, представляя, как мне снова будут вести острым ноготком по манжету рубашки.

– Яра хочет на пикник! – вещает из телефонной трубки мой непутевый брат. Судя по голосу ещё и нетрезвый.

– Яра хочет, чтобы вы, алкаши, спать легли наконец-то. Дима, если они не уснут прямо сейчас, то я им вколю по двойной дозе феназепама. Тройной. Кони, блин. Тупоголовые. Вдруг что, моё уголовное придется тебе вести. Начинай освежать в памяти практику, – голос Яры звучит отдаленно, но четко. Представляю себе её, из последних сил сдерживающую в себе ударную волну. – Сережа, прощайся с братом. Пора ложиться спать, – нехилый откат лет на пятнадцать назад. Тогда мелкий слушался её безоговорочно, в рот заглядывал. – Дима, хорошего вечера. – произносит она громче и более томно. Как так тонко чуйка у этого человека работает, остаётся только гадать.

– Яр, а где…, – услышав голос Руслана, своего друга и воздыхателя Яры, пока безутешного и безуспешного, тут же сбрасываю, в страхе заржать.

Не хочется Юлю пугать нашим табором. Мой мелкий – сущий кровопийца. Увидит Юлю – вцепится мертвой хваткой. Расспросами замучает.

– Брат звонил, – коротко поясняю.

Она кивает, продолжая вилкой копошиться в содержимом тарелки.

– Младший? – уточняет.

Наш с ней ужин порядком затянулся. Но время до звонка летело со скоростью звука. С ней оказалось очень легко разговаривать, сходу любую тему поддерживает. Мягко улыбается, заслышав что-то веселое. Единственный минус – сама говорит очень мало и сдержанно. Ни толики лишней информации о себе.

– Да. Двенадцать лет разницы.

– Ты для него, наверняка, главный авторитет, – не слышу вопроса в её словах.

Возможно и так. А возможно я всё упустил. С раннего детства в качестве примера для подражания перед собой он видел только Яру. У меня времени не хватало. Да и желания, если быть честным. Уйдя с головой в работу, полностью поглощённый желанием заработать, я редко вспоминал о каких-либо его потребностях, кроме материальных. Одежда, еда, оплата обучения – это я всё контролировал. Но те небольшие отрезки времени, которые условно можно было назвать «свободными», я предпочитал проводить не с ним. Плохо ли, хорошо, можно говорить, что угодно, но у парня в восемнадцать, двадцать, двадцать два, хоть убейся, есть и иные потребности, нежели кудахтать над братом, хотя бы физиологические.

Сейчас удивляет другое. У девочки в пятнадцать они тоже другие, но каким-то образом Яра никогда его не оставляла, не позволяя погрузиться в одиночество. Брала его, когда шла гулять. Параметры, функции – что бы она не учила, он всегда был рядом с ней. Разбирала сама – объясняла ему. В десять он у нас уже был на уровне детей, как минимум года на четыре старше его, а то и больше.

Если спросить, с чем у меня ассоциируется Саяра, я скажу – вдохновляющая необузданностью. Такой колоссальной веры и поддержки я суммарно за всю жизнь так и не ощутил от других. Нельзя было её подводить. На подсознательном уровне хотел соответствовать.