К огромному облегчению Даринка не придала случившемуся особого значения. По крайней мере, мне так казалось. Но ровно до тех пор, пока мы не перешагнули порог квартиры.

- Так кто это был, мама?

Ее вопрос как удар под дых. Хватаю ртом воздух, но вздохнуть не могу.

Меня до сих пор трясёт. Стараюсь улыбнуться, но губы кривятся в безобразном оскале.

- Это один из наших клиентов, я же тебе говорила.

Врать дочери не могу, но и правду как скажешь? Даринка смотрит на меня фирменным Батаевским взглядом, от которого чувствуешь себя провинившейся школьницей.

- Почему он тебя обидел, мам? Хочешь, я с ним поговорю?

Ох, нет. Это плохая идея. Тамерлан Ильдарович только и ждёт возможности пообщаться.

«…лучше тебе поднять трубку…» - звучит в ушах последняя фраза.

Он не оставит нас в покое. А мне дурно от мысли, что Даринка увидит гниль под названием семейка Батаевых.

- Я с ним разберусь, милая. Этот дядя, он…

Путанную речь прерывает трель мобильного. Вспомни лихо, вот и оно.

- Милая, мне надо поговорить, хорошо?

Подумав, Даринка кивает и удаляется в свою комнату. Наш разговор не окончен, но, видит бог, я бы предпочла объясниться с дочерью, чем выслушивать бывшего.

Прикусив до крови губу, несколько секунд гипнотизирую взглядом незнакомый номер, а затем поднимаю трубку.

Лучшая защита – нападение, и я собираюсь этим воспользоваться.

- Жена уже знает, кому ты названиваешь на ночь глядя?

Несколько томительных секунд на том конце провода тишина. Я слышу тяжёлое дыхание Батаева и очень хорошо могу себе представить, как вздымается его грудная клетка, натягивая белоснежный хлопок рубашки.

- Обязательно узнает, - цедит наконец. – Я не намерен скрывать ни тебя, ни дочь.

- Прекрасно! Значит, ты не будешь против, если я расскажу ей все как есть. И почему папа бросил маму, и кто такая тетя Лейла на… какой у нее месяц беременности? Седьмой?

- Почти. Ульяна, хватит. Не заставляй меня действовать силой.

К горлу подкатывает тугой комок паники и слез. Вот этого я и боялась! Батаевы все как один эгоистичные ублюдки, зацикленные на собственном "я".

- М-м-м, уже угрозы пошли. Как мило!

- Их бы не было, если бы ты хоть минутку меня послушала!

- Я уже послушала тебя тринадцать лет назад…

- Ульяна!

- …И теперь могу повторить только то, что сказала днём: попробуешь к нам сунуться – пожалеешь!

И тут мне нужно было бы нажать отбой, но пальцы дрожат, а перед глазами опять соленый туман.
Не хочу его слышать! Не могу! И тем более нет желания пересекаться с его беременной женушкой.

Батаев рычит в трубку что-то ругательное.

- Ульяна, я о вас не знал…

- И слава богу!

- Мне сообщили, что ты родила от мужа и счастлива с ним!

Не могу сдержать истеричного смешка. Счастлива с Захаром? Господи, какой же бред!

- И ты со спокойной совестью это проглотил и отчалил в светлое будущее вместе со своей правильной невестой. Знаешь что, Батаев, иди к черту. Или к Лейле. Ты скоро станешь папочкой, а нам и без тебя прекрасно жилось.

Ох как зашипел! Тамерлан Ильдарович в ярости.

- Ну конечно, тебе жилось прекрасно с ежемесячными поступлениями на счет.

Что?!

Я даже теряюсь, не в силах ответить на такую вопиющую наглость.

Какие поступления? Да он бредит!

- Ты… Проверь лучше своих бухгалтеров! Куда они и кому что перечисляли. А я с дочерью справлялась самостоятельно!

И вешаю трубку.

Меня натуральным образом трясет. Хочется расколотить вот ту вазу о стену или голову Батаева, но я могу только отсчитывать вдохи, пытаясь хоть немного прийти в себя.

И заодно придумать, как подготовить Даринку к встрече с Батаевым.