Врубаю вытяжку, выбиваю из пачки сигарету и закуриваю прямо на кухне.

— Так в том-то и дело, что она снова просится с тобой на съемку. Ты не подумай, мне только на руку! Аня зашивается с новой кондитерской. Событие оказалось слишком масштабным. Но, согласись, как-то неожиданно быстро Златка приняла тебя. Это при том, что видела она тебя последний раз год назад.

— Важно не сколько прошло времени, а какой эффект был произведен, — довольно хмыкаю. — Твоя дочь просто очарована своим дядей.

— Я так и не понял, нахрена ты во второй раз вызвался отвезти ее. С учетом того, как я упрашивал тебя в первый раз, получилось неожиданно.

— Надо было перепроверить кое-то что. Вернее, кое-кого. Забей.

— Хм. Ясно. Что ничего не ясно. Ты скажи мне, Славян, тебя ждать в офисе? Остепениться не надумал? Мне отец уже всю плешь проел из-за тебя.

— С каких это пор батя ходит кругами вместо прямого вопроса?

— Может, с тех пор, как к тебе на кривой козе не подъехать? Чем ты там жил за бугром? Мы ж нихера не знаем, Слав. Уехал-то чего? Рассказал бы. Семья все-таки.

— Нахера тебе мои заморочки? — придаю тону еще больше веселья. — У тебя вон дочь прелесть да жена-красавица с младенцем.

— Ты охренел, Слав? Ты такая же моя семья, как и они! — давит тяжелым тоном.

— Ну все-все, тормози. Не маленький мальчик, сам разберусь, — скалюсь собственному отражению.

Спешно прощаюсь с братом и скидываю улыбку к чертям. Тяну никотин одним глубоким вдохом, в висках начинает пульсировать. Выдыхаю в потолок. Вытяжка ничерта не справляется.

Что за хрень происходит с Татьяной? Ну да, расстались мы не очень. Плохо помню, что там конкретно за дело вышло, много воды утекло, да и я, кажется, был тогда основательно под мухой.

Но обиженку зачем включать? Взрослые же люди. Язык есть, объяснить несложно, да и я вроде понятливый.

И вроде бы послать эту рыжую бестию охота, потому как жутко бесит, да только она мне покоя не дает. И никогда не давала, надо быть честным хоть с самим собой. Ведет меня от нее. Даже когда за океаном был, — вспоминал. Видел безумными глазами ее образ в ликах прохожих, даже трахал эти самые лики, но все не то.

Что это — хер поймешь. Болезнь какая?

Ага, Волков, еще скажи, влюбился до смерти.

Фыркаю, недовольный собственными мыслями, и тушу сигарету.

А она изменилась. Волосы стрижет короче, да и сама будто уменьшилась. Вроде такая же по фигуре, ну может, пару кило скинула, но какая-то маленькая, чуть ли не прозрачная. Я выше нее на голову, а ощущение, будто на метр.

Быстро принимаю душ и переодеваюсь. Джинсы, футболка, сверху ветровка. Вот и все.

Приезжаю в бар на тачке, так как пить не собираюсь. Возле входа уже ждет Инга. Скалит хищные зубы и облизывается.

Устал я от таких баб. Никакой тебе, блять, изюминки. Одним взглядом вывалила все мысли и намерения.

— Привет, Славик. А я заждалась! Вау, твоя? — кивает на «Ламбу».

— Ага, моя, — закидываю ей руку на плечо. — Пойдем?

— Да, — глаза горят.

В баре полумрак, музыка звучит громко, но терпимо, общаться можно.

Инга сразу тянет меня к барной стойке, но мне нужно совершенно в другую сторону.

Взгляд сразу находит Таню и ее педика, как там его… Эндрю. Сидят за высоким круглым столиком в темном углу, мило чирикают. Морковка улыбается и закусывает нижнюю губу, а этот хрен жадно пялится на каждое движение рыжей.

Сюрприз. Не педик. Он сглатывает, когда та облизывает нижнюю губу, и ныряет взглядом в ее декольте, где виднеется отличная, мягкая двоечка.

О да, эта двоечка слишком хороша, чтобы не пускать на нее слюни. Что-то внутри поднимает бурю злости из-за того, что на нее вот так бесцеремонно и похотливо пялятся.