Девушка. Голова и лицо скрыты бейсболкой. Разорванные пакеты валяются на земле, из них выпали продукты. Присаживаюсь на корточки.

— Вы в порядке? — трогаю девушку за плечо.

Замираю. Мои руки движутся быстрее мыслей. Они аккуратно стягивают с девушки кепку, рассыпая рыжие волосы по плечам.

— Морковка? — шокированно открываю рот.

— Привет, — закусывает губу.

26. Глава 24. Как он улыбается

Таня

— Ба! Давай забабахаем вергунов?! — потираю руки.

— Запросто! — бабуля хлопает в ладоши.

Она начинает собирать продукты. Выставляет все на стол, потирает задумчиво подбородок.

— Кефира нет.

— Так я схожу сейчас! — подпрыгиваю.

Настроение с утра превосходное. Мы втроем даже позавтракали нормально, без третирования со стороны мамы. Зато после завтрака она сразу сбежала — якобы нужно заняться клумбами. А я что? Пусть занимается…

Правда, там делать нечего, но ладно. Видимо, найдет чем заняться. Лишь бы меня не видеть.

Переодеваюсь в джинсы и темную футболку. Натягиваю кепку, собирая под нее волосы.

— И муки купи! — вдогонку.

— Хорошо!

Перепрыгивая через кочки, спешу по дороге, изредка отходя в сторону и пропуская машины. Тротуара в этом месте нет и не предвидится никогда уже.

В магазине иду в разнос: скупаю все, что попадается на глаза. Когда-то я читала, что человек, склонный к импульсивным покупкам, просто заполняет таким образом дыры в своей жизни.

А у меня не дыры, а самое настоящее решето. Куда ни глянь — везде сквозняк гуляет.

— О, Танюха! — верещит попастая Светка, стоя у кассы.

Она моя ровесница. В детстве я часто жила у бабули, все лето проводила у нее, поэтому знаю много девчонок отсюда, ведь мы достаточно времени проводили вместе. Когда были маленькие, играли в игрушки, став постарше, собирались на берегу пруда, купались, жгли костры.

— Приветик, Свет, — обнимаю пухленькую подругу.

— Ты к Львовне приехала?

— Ага, — отвечаю беспечно. — И к маме. Она же теперь тут живет.

— Точно! Все взяла? — кивает на корзинку. — Давай посчитаю?

Трещим с ней, на душе становится прямо совсем хорошо-хорошо. Узелки медленно развязываются, позволяя дыханию выровняться. Когда магазин наполняется недовольными посетителями, прерываем разговор и прощаемся.

Перехватив тяжелые пакеты, направляюсь в сторону дома. Не сразу замечаю знакомую фигуру, сидящую возле закрытой столовой. Замедляюсь и перестаю смотреть под ноги, разглядывая курящего Волкова.

Как он тут очутился? Несмотря на то, что он до мозга костей городской житель, уж больно органично вписывается в антураж деревни. Синие джинсы, обтягивающие крепкие бедра, и светлая футболка, которая вот совсем не скрывает сильную накачанную спину и широкие руки. Волосы взъерошены, в глазах тоска.

Курит, щурится, разглядывая что-то в небе, а я не могу перестать разглядывать его. Ноги несут меня сами собой, пока я не спотыкаюсь о маленькую коряжку и не падаю на коленки.

Содержимое пакетов рассыпается, а Слава спешит ко мне. Трусливо опускаю голову ниже. Его руки ползут вверх по моей руке и снимают кепку. Волосы падают вниз, обрамляя лицо, и я поднимаю глаза.

— Морковка? — шокированно открывает рот.

— Привет, — закусываю губу.

— Как ты тут очутилась? — его рот растягивается в такой лучезарной улыбке, что мне приходится сдерживать порыв, чтобы не улыбнуться в ответ.

— Приехала к бабушке и маме, — поясняю, по-прежнему стоя на коленях. — А ты что тут делаешь?

— А я по работе, — глаза бегают по моему телу.

Слава качает головой и подхватывает меня на руки одновременно с моим тихим «Ой!».

— Ты чего это? — спрашиваю удивленно.