Князева…

Тянусь к видавшему виды чайнику. Цапаю растворимое кофе в зеленой упаковке, щедро сыплю в кружку. Заливаю кипятком и смотрю в парующую чашку. Вот так и в жизни. Цвет насыщенный, а вкус дерьмо. Тьфу, сука! Размешиваю бурду, делаю первый глоток. Да, приходится возиться с Маринкой ничего не поделать. Бесит…

Все изменяют. Это не причина ничего. Жизнь сложная вещь. В конце концов разводиться никто не собирается. Сто процентов Ренат тоже не агнец, чпокает там симпатичных баб в командировке. Жиза, ничего не поделать. Все люди делают это.

Приедем, сразу же зарвусь к Дианке. Смотаюсь с ней куда-нибудь на Бали на недельку. Если хочет, то пусть подругу берет. Втроем веселее будет. Песок, теплая вода и девочки – мечта повышенного блядства. Оторвусь перед стартом. Да и проветрюсь от головняка, который сопровождает меня неотступно в виде Князевой.

Кстати, как она там? Цела или уже лежит без чувств на куче морковки. Я Витьку специально попросил отправить ее в место похуже, чтобы без сил была. Нейтрализация помехи своеобразная. Устанет, меньше мешать будет, а то попрется, как всегда, верх одерживать. Ну почему девушки такие наивняк? Реально думают, что что-то решают? Хотя мозги безусловно у нее есть, но все же вдруг перемкнет, а шанса такого больше не будет.

Витя увольняется через пару дней. Отрабатывает и уходит, инсайда больше нет. Вот отсюда перестраховка. Допиваю напиток и смотрю на часы. Девять вечера. Нормально. Сейчас народ расходиться станет.

Через полчаса в дверь входит Витя.

- Роман, еще немного подождать, потом можно будет двигаться. Последнюю смену провожаем.

- Как Марина? – мне правда интересно.

- Уработала ее Михайловна. Еле живая ходит. Но упорная, – скупо улыбается. – Сцепила зубы и пахала.

- Ей полезно, – самому противно, когда словно со стороны себя слышу, но продолжаю. – Не развалится.

- Само собой.

- Охрана? Камеры?

- Я уладил. Комар носа не подточит.

- Хорошо. Иди пока.

Виктор тут же скрывается за дверью.

И наваливается сразу же. Что я тут задвигаю? Похуй, типа и все такое. Ведь знаю же в чем истинная причина моего загона, так какого проворачиваю неприязнь в сердце, что пытаюсь вырыть там?

Бедная моя, устала детка. Непонятная жалость режет сердце на стружки. Мне правда жаль. Ведь физически не работала никогда, хотя вру. В Европе, когда учились подрабатывала официанткой. Ходили слухи, что ее папаша вдрызг проигрался. Не знаю, как вытянули оплату, не интересовался. Да и разбежались тогда по разные стороны. Меня затянуло, а Марина не стала терпеть, а мне и не нужны ее жертвы были.

Мне тогда в принципе все равно было, положил абсолютом на абсолют. У дна Марат поймал. Теплые воспоминания об этом парне нахлобучивают по полной. Странная у нас дружба вышла с ним. Началась с драки, а потом корнями вросли. Видимся редко, но любой звонок и встреча – будто и не расставались никогда. Надо набрать ему, как раскидаюсь с делами.

Вибрация заставляет смахнуть блокировку с экрана.

Мамба: «Гори в аду!»

На весь экран всплывают остатки былого аккуратного маникюра. Опа! Лыба тянет лицо. Не на Маринину неприятность естественно улыбаюсь, а на то, что в левом углу хорошо видно выражение лица. Ладно бы просто злилась, просто на самом кончике носа – на пипке огромное грязевое пятно.

И опять ржу не над усталостью или какому другому состоянию, нет. Она… Она просто… Да она тут милая очень, на малютку-девочку обиженную смахивает. Такая она кайфовая, что в самой глубине замороженной души что-то отзывается.

Рэм: «Поправим.»

Мамба: «Конечно! Я тебе челюсть поправлю после всего. С тебя маникюр в «НейлсСтудио».»