Спохватившись, что долго провозилась с содержимым несессера, я поспешила на первый этаж. Аглая, наверное, уже давно проснулась и трудится вовсю.

Когда я кое-как спустилась на негнущихся ногах, сразу заметила, что в холле стало чище, мусора нет и даже пол подметён.

— Аглая! — войдя в просторную гостиную, я остановилась и замолчала, удивлённо разглядывая незнакомку возле камина. — Здравствуйте. Простите. Вы кто?

Темноволосая женщина лет сорока в сером платье и переднике, чистившая камин, подняла голову от работы.

— Доброго дня вам, барыня, — поздоровалась она, встав с колен. — Меня зовут Настасья. Фёдор Михайлович меня к вам послал на подмогу. Я тут смотрю, у вас работы непочатый край.

— А вот и Мария Павловна проснулась, — в комнату вошла нянюшка, вытирая руки о фартук. — Познакомились? Ну и ладно. Как чувствуешь себя, Машенька?

— Ужасно, — простонала я, схватившись за поясницу. – Всё тело болит.

— Немудрено. Ты давай-ка иди на кухню завтракать, а потом на рынок пойдём, пока свежие продукты все не продали, — улыбнулась Аглая.

— Почему ты меня не разбудила? — тихонько возмутилась я, выходя из гостиной.

— Ты вчера так умаялась, спала аки младенец, — доброта и забота сквозили в её голосе. — Жалко мне стало будить тебя спозаранку. Ты работай, да не переусердствуй, не забывай, что дитё под сердцем носишь.

— Твоя правда, нянюшка, — вздохнула я, входя на кухню.

Остатки еды с княжеского стола мы доели, нужно было идти на рынок. Маркизе я отдала последние полкружки топлёного молока. Она, вылакав досуха плошку, вернулась в коробку к котятам.

— Вот тебе корзина поменьше, — Аглая поставила плетёное изделие на табурет, — я себе побольше возьму. Деньги не забудь.

— Ой, точно, — ахнула я. — В этом платье можно в город выходить? — решила я всё же уточнить у нянюшки.

— Можно, только юбок нижних маловато. Шаль накинь да голову прикрой, — улыбнулась женщина.

Пришлось снова подниматься по лестнице, превозмогая боль в мышцах. В середине девятнадцатого века пышные юбки и кринолин были неотъемлемой частью гардероба. Мне, как дворянке, пришлось отдать дань моде, и я добавила пару нижних пышных юбок; теперь ходить стало ещё труднее. Придётся привыкать. Накинула на плечи ажурную шаль, надела простую шляпку и лёгкие кожаные ботиночки на шнуровке вместо домашних балеток. Деньги положила в ридикюль из плотной ткани и прицепила его к поясу, спрятав в складках юбки, — так надёжнее будет.

— Надо торопиться, небо что-то хмурится, — Аглая обеспокоенно посмотрела на облака, когда мы вышли из дома. — Кабы дождь не пошёл.

За калиткой нас ждали узкие московские улицы с пыльной мощёной дорогой. До рынка путь был неблизкий, пока мы добрались, времени ушло прилично. Солнце совсем спряталось за тучки и поднялся ветер.

— Торговаться буду я, а ты рядом молча стой, — скомандовала Аглая, когда мы вошли в торговые ряды. Чего тут только не было! Глаза разбегались от обилия товаров. Я рассматривала прилавки скорее из любопытства, всё же первый раз вижу подобные реалии, которые словно сошли с исторических картин.

Погода портилась, продавцы с охотой торговались с Аглаей, снижая цену. Женщина оказалась профи в этом деле, и покупки получились довольно выгодные: топлёное масло, молоко, яйца, масло растительное, крупы, небольшую сахарную голову, корнеплоды. Хлеб мы купили в лавке булочника.

С полными тяжёлыми корзинами мы двинулись в обратную сторону. На выходе с рынка Аглая попросила у меня копейку и подошла к какому-то мальчишке, назвав ему адрес дома, куда нужно привезти бочку воды. Это был сын одного из водовозов, которого знала Аглая. Сказала, воду доставит хорошую, правда, придётся отдать за это полрубля, да ещё приплатить, если попросить мужика закатить бочку в дом. Да, помощник и правда нам нужен. Только где ж его взять?