- Мама в тот же день собрала вещи и уехала с любовником. Вот только через месяц он ее бросил. Променял на более молодую и красивую...

Я прикрыла ладошкой рот, чтобы сдержать громкий вздох удивления. Как-то не вязалась у меня Екатерина Константиновна с образом распутной женщины, а тут такое.

- Ну, папа принял ее обратно, решил сохранить семью. Позже выяснилось, что она беременна. Аборт делать было поздно... Ну, и родилась Виолка... – окончил рассказ Даня, поворачиваясь ко мне, глядя на меня с какой-то бесконечной безысходностью и тоской в глазах.

- Мне жаль, - только и смогла пробормотать я.

- Мне тоже, - кивнул он. – Только моя сестра ничего не знает до сих пор. Так что прошу тебя никому...

- Я ничего не скажу. Не переживай, - не давая ему договорить фразу, ответила я.

- Спасибо, Жень.

Его слабая улыбка заставила меня прижаться к нему, обнимая крепко-крепко, даря все свое тепло, всю нежность. Мои руки обвили его спину, сердца колотились часто, перестукиваясь в унисон. Не знаю, сколько мы просидели вот так, молча, уютно уткнувшись в друг друга, слушая, как капли серого дождя звонко бьются о карнизы.

- Ну, думаю, теперь стало понятно, почему отец против того, чтобы Виола рулила в его компании. Это было основным условием, когда мать захотела вернуться. Он сказал, что ребенка запишет на свое имя, но он ни копейки наследства от него не получит, - добавил Даня, отпуская меня из объятий.

- С одной стороны, вроде справедливо. А с другой жестоко, – произнесла я в сомнениях, до конца не понимая, одобряю я это или нет.

- Возможно. Но папе стоит отдать должное. Он никогда не высказывал к сестре неприязни и всегда старался быть для нее заботливым родителем. А со временем она стала ему полноценной, родной дочерью, но решения с наследством он все равно не изменил. Не знаю, принципиальность это или обида, но это его позиция. У него все эти пункты в завещании прописаны, - горько усмехнулся он. – Все активы, деньги на счетах, инвестиции, фирма, уходят ко мне. Матери тоже, к слову, мало чего перепадет. У нее останется только дом и ее собственные накопления.

- Понятно, - отозвалась я. – А у твоей сестры никаких вопросов по этому поводу никогда не возникало?

- Нет. Она наивно полагает, что папа просто не видит в ней потенциала. Предпринимательской жилки. Да и сама она не стремится там работать. Ей ближе что-то творческое, без заморочек.

Я шумно выдохнула, пытаясь переварить информацию. В голове не уживалось то, что Виктор Сергеевич принял жену назад, но выставил такие странные требования по отношению к ребенку. Я, все же, придерживалась мнения, что если прощаешь человека, то прощаешь до конца, принимая все его косяки и веря в ваше общее светлое будущее. Но, видимо, у него была какая-то своя собственная правда, свое понимание морали. Впрочем, не мне судить.

Теперь, кстати, стало понятно, почему Виола целиком копия своей матери и даже малейшей черточкой лица не похожа на Виктора Сергеевича.

- Дань, а когда ты сказал, что родители не оставляют тебе выбора, ты что имел в виду?

Мой жених скривился, поджимая губы, видимо, коря себя за то, что эта неосторожная фраза вообще проскользнула в нашей беседе.

- Жень, давай не будем бежать впереди паровоза, - выдержав паузу, ответил он. – Я надеюсь, что все решаемо. Не переживай, - он притянул меня к себе, возвращая в теплый кокон рук, убаюкивая в нем, как ребенка.

Хоть его недосказанность и напрягала, но сил протестовать не было. Если что, позже с этим разберемся. Будем решать проблемы по мере поступления.