А стоило ей подняться на палубу, как песок вокруг вдруг превратился в волны. И вроде уже не маленький ржавый баркас, а настоящий корабль. И она на палубе. Но корабль тоже был какой-то пустой, запущенный. Ржавый. А волны стали подниматься, качка...

- Дочь, пора вставать! Парикмахерша пришла, - разбудила ее мама.

Проснулась, как из воды вынырнула. Первый взгляд на платье, оно как висело на дверце шкафа, так и висит, Аню чуть отпустило. Потом глянула на часы - 6.10 утра. Потерла глаза и мужественно встала. Прическу больше двух часов делать, а еще краситься, одеваться, а в десять Андрей придет ее выкупать.  

От этой мысли на душе приятно стало, они столько приколов заготовили, столько заданий и загадок для жениха. Чтобы легко и быстро справиться, ему придется здорово голову поломать. И все это обязательно снимать, чтобы потом всем знакомым и друзьям раздарить диски!

В этот момент остро кольнула мысль о Маше. Маша ведь была ближайшей подружкой. Не разлей вода, практически, на один горшок... Проскользнуло чувство неловкости и даже стыд, но Аня быстро отбросила это. Себе-то зачем врать.

Если честно, она испытывала огромное облегчение, оттого что Маши не будет на свадьбе. Потому что весь этот месяц вообще прошел с ноткой постоянного беспокойства. Хоть вроде у них с Андреем все и шло прекрасно, а все равно.

Для очистки совести, она несколько раз звонила Машиной маме. И прости ее Господь, но очень обрадовалась, когда та сказала, что Маша в Москве. Вот и хорошо. Их с Андрюшей счастью ничего не будет мешать.

Побежала умываться, странный сон забылся, и свадебная суета затянула ее, поглощая мелочами. В двенадцать их расписали в ЗАГСе, потом в два было венчание, потом мост, на мемориал, к стелле героев. А промежутках колесили по городу. И снимали, снимали, снимали. До бесконечности.

И когда наконец, все состоялось, она смогла выдохнуть и немного расслабиться

Оставалось только свадьбу отгулять в ресторане - и все.

17. глава 17

В первый момент, когда мама сказала, что что у Ани и Андрея завтра свадьба, Маше показалось, сердце замерло. Как потолок на голову обрушился, таким неожиданным был удар. Но спасла, как ни странно, двухнедельная дрессура в офисе Отто Марковича - выработавшаяся за это время привычка постоянно быть на взводе и начеку. Быть сильной, держать лицо и улыбаться. Быстро, но это уже приросло к ней второй кожей. А может быть, как раз душевная рана и дала толчок, выпустила эту силу? Как знать, просто ей этого месяца хватило, чтобы разом повзрослеть.

Поэтому Маша обернулась, проговорила с нейтральной улыбкой:

- Завтра? Вот и отлично, - и ушла дальше паковать чемоданы.

Мама проводила ее задумчивым взглядом и нахмурилась, но Маша этого не видела.

Если до того она паковала свой багаж старательно и быстро, то теперь движения стали еще точнее и ускорились. Времени на аналитику, что выбрать, больше не тратила. Любимые платья, одежда, которая когда-то нравилась Андрею, все это было отброшено в первую очередь.

Ее Мария упаковала отдельно в огромный пакет из магазина мехов и отставила в сторону. Сначала хотела выбросить, потом стало жалко, шмотки-то хорошие, много совсем новых, она вообще была аккуратна в одежде. В комнату как раз тихо вошла мама, и решение возникло самом собой.

- Я тут ненужное собрала, ты как в деревню поедешь, раздай там соседкам. В огороде работать пригодится.

- Марийка... - изумилась мать, - Так все хорошее же, модное! Как отдать-то?

К этому вопросу Маша уже была готова. Взглянула на маму серьезно, невольно скопировав выражение лица Отто Марковича, и произнесла: