Следующий год превратился в одну бесконечную вечеринку. В компании отца Пэрис появлялся всего лишь раз двадцать. У него окончательно отобрали права на управление аэролом, но Пэрис не унывал. Он завел себе длинную модель с личным водителем и выкинул эту проблему из головы.

За очередную драку он был приговорен к месяцу тюрьмы, но на второй день сымитировал приступ аллергической астмы, и его адвокат вытащил его из тюрьмы под предлогом слабого здоровья. Пэрис провел месяц под домашним арестом, с полицейским браслетом на ноге, по показаниям которого копы контролировали место его пребывания. А по окончании срока закатил грандиозную вечеринку в честь «освобождения».

В конце года его вызвал отец и, морщась, холодно заявил, что Пэрису удалось за год облегчить их семейный бюджет почти на сто сорок миллионов кредитов. И если он не сбавит темп, то денег им хватит только на десять лет такой жизни. Пэрис ухмыльнулся и посоветовал отцу «повысить эффективность инвестиций». На что отец разразился гневной тирадой. Пэрис огрызнулся и…

Короче, в свою квартиру он вернулся в пресквернейшем настроении. Лекарством от этого у него давно было только одно – «дурь». Он вкатил себе дозу, а затем позвонил паре шлюх, каковые всегда пребывали в состоянии готовности. Шлюхи приехали быстро. Но Пэрису этого показалось мало. Поэтому он добавил еще одну дозу и велел шлюхам «размножиться». Когда тех оказалось уже с полдюжины, он принялся за дело. Но дело отчего-то пошло не очень. Тогда Пэрис добавил еще «дури» и… что случилось потом, он помнил смутно.

Очнулся он от того, что кто-то бил его по щекам. Голова раскалывалась. Во рту было сухо, как в топке.

– Воды… – хрипло пробормотал Пэрис.

– Пить просит, гаденыш… – зло отозвались рядом. Однако спустя минуту ему в руки сунули стакан. Пэрис попытался поднести его ко рту, но почему-то поднялись сразу обе руки.

Когда глаза удалось-таки открыть, он обнаружил на своих запястьях мерцающие кольца силовых наручников, а подняв голову, увидел расхаживающих по квартире полицейских.

– Что… произошло? – тупо спросил он.

– Мы бы и сами хотели это знать, – раздался слева усталый голос. Пэрис повернул голову. Рядом с ним стоял комиссар полиции и печально смотрел на него. – Как у вас в квартире оказалось шесть трупов молодых девушек?

– Шесть чего? – недоуменно переспросил Пэрис.

– Шесть трупов, – повторил комиссар, – в квартире. И еще один внизу, на площадке перед входом в здание, как раз напротив вашего балкона…

Из тюрьмы его выпустили под сумасшедший залог в двести миллионов кредитов. Квартира была опечатана, на яхту, как на транспортное средство, позволяющее покинуть планету, был наложен арест, так что адвокат привез Пэриса в родительский дом. Они поднялись в кабинет отца. Пэрис окинул взглядом тот самый стол, но сейчас он не вызвал у него никаких ассоциаций.

– Что мы можем сделать? – спросил отец у адвоката.

Тот пожал плечами.

– Не знаю. Все улики против него. Убийство первой категории. Тем более что в прессе началась настоящая истерика. Моралисты увидели в этом хороший повод для урока…

– Значит…

– Бесполезно, – покачал головой адвокат. – С таким букетом его выдадут отовсюду. Кроме, разве что, монастыря на Игил Лайме, – криво усмехнулся он.

Отец ответил ему такой же усмешкой. Похоже, они знали про этот монастырь нечто такое, что не позволяло даже рассматривать его в качестве убежища. Но Пэрис не обратил на их реакцию никакого внимания. В его мозгу занозой засело название – монастырь на Игил Лайме. Это было место, в котором можно укрыться от чертовых копов. И от газетчиков, делающих из него настоящее исчадие ада. А ведь он – нормальный парень. Ведь правда же… Надо только переждать. Недолго. Всего полгода. А там все как-нибудь уладится. Ведь так было всегда…