Барни вышел из кабинета, и в тот же миг зазвенел звонок. В коридоры хлынули толпы школьников, радостно спешащих домой. Он увидел Гэвина Игла с дружками, которые посмеивались, глядя на него.

– Извини, Барни, – прошептал Гэвин. – Я и вправду думал, что начался пожар. – Он сделал вид, что нажимает на кнопку. – У-упс!

Гэвин повернулся и увидел Риссу. И объявил на весь коридор:

– Ой, нам пора, твоя девчонка пришла!

Барни залился краской, и Гэвин прижал ладони к щекам.

– Я был прав! – воскликнул мучитель, видя, как от Барни исходят горячие волны стыда. – Пожар и вправду был! У тебя на лице!

– Не переживай так сильно, – сказала Рисса, когда они выходили из автобуса на своей остановке. – У тебя хорошая мама. Она не будет на тебя кричать в твой день рождения.

– С нее станется, – возразил Барни. – Но мне просто не хочется ее разочаровывать. Она так из-за меня расстроится!

Рисса поразмышляла немного.

– Ну, если хочешь, я могу остаться с тобой и объяснить ей, что мисс Хлыстер – чокнутая, и тогда…

Барни посмотрел в лицо подруге. По глазам ее было видно, что она говорит искренне. Но ему не хотелось вмешивать ее во все это.

– Да нет. Все в порядке. Я сам разберусь.

Уже у самого дома Барни они с Риссой увидели кота, который лежал на тротуаре прямо перед его воротами. На вид это был самый обыкновенный кот, совсем не похожий на то странное серебристое существо с единственным глазом, которое Барни встречал почти каждое утро.

Нет. Это был обычный заурядный черный кот с двумя глазами, хотя один его глаз, а именно левый, был обведен белым.

– Привет, котик! – сказала Рисса и опустилась на корточки, чтобы его погладить. – Ох, я так хочу кошку.

– Так заведи, почему нет?

– Ну, мама с папой говорят, что это опасно для кошки – жить с нами на реке. Ну а я им говорю: «Да ладно вам, кошки не такие тупые. Они же умеют лазать по заборам, значит, и с баржи не свалятся».

Барни смотрел, как Рисса гладит кота.

– Как бы это было здорово, – сказала она, – просто валяться весь день напролет, ни о чем не беспокоиться, и чтобы тебя все гладили, правда?

Кот посмотрел на Барни, словно ожидая ответа.

– О да, это было бы отлично.

– Ну ладно, мне пора идти, мистер Новорожденный. – Рисса поднялась. До дома ей еще оставалось больше мили, но Рисса любила ходить пешком. – Мне нужно помочь папе собрать овощи на участке. Мы будем делать карри. Вегетарианское, конечно. Не хочешь зайти в гости? Если, конечно, тебя не смутит папа, который будет, как всегда, распевать старинные песни. И, как всегда, фальшиво.

Барни поразмыслил. Предложение было заманчивым, и родители Риссы были очень милыми.

Но потом он вспомнил про письмо в сумке. Оно оттягивало ему плечо и явно весило гораздо больше, чем может весить бумага и конверт. Столько мог весить только страх.

– Нет, я лучше останусь дома и подожду маму, – сказал он Риссе. – У нее и так, наверное, скоро будет нервный срыв. Не хочу, чтобы все стало еще хуже.

– Все будет хорошо, – сказала Рисса с теплой улыбкой. И положила руку ему на плечо. – Послушай, Барни, я всегда на твоей стороне, ты же знаешь! Сегодня тебе, скорее всего, не поздоровится, но подумай лучше о том, что это всего лишь крошечный, малюсенький отрезок времени. Подумай о звездах. О нашей звезде – о Солнце. Ему биллионы лет. И что бы ни происходило, оно все равно продолжает светить, несмотря ни на что. Вот увидишь, через год все это покажется тебе ерундой. А через десять лет, когда у тебя будет длинная борода, ты об этом уже и не вспомнишь.

– У меня никогда не будет длинной бороды, – сказал Барни. – У меня даже короткой не будет.