– Не царапайся, шалун, – пробормотала мама. – Ну, и где же Барни? Барни? Ты где? У меня правда нет времени на эти игры!

– Я здесь! У тебя на руках!

Мама таскала Барни с собой по всему дому, заглядывая во все комнаты и все крепче сжимая его живот. Она начинала беспокоиться.

Наконец миссис Ив открыла входную дверь, отцепила когти Барни от халатика и бросила его на землю, в морозное февральское утро.

– Мама! – закричал он. – Мама! Не волнуйся! Я…

Огромная дверь с тяжелым стуком захлопнулась, и он остался на улице.

Замерзший.

Потерянный.

И бесконечно одинокий.

Барни немного помешкал на крыльце, все еще надеясь, что мама, удостоверившись, что его нигде нет, сопоставит это с появлением в доме незнакомой кошки. Но дверь не открывалась. Гигантский кусок дерева был неподвижным и враждебным. Эту дверь папа покрасил три года назад, когда еще жил с ними.

Улица, обычно тихая, теперь была полна сотен звуков – щебечущие птицы, шум машин в отдалении, шуршащие пакеты из-под чипсов, играющие настоящий концерт на ветру.

Еще что-то. Куст можжевельника в саду зашевелился. На него уставилась пара зеленых кошачьих глаз.

– Привет?

– Ты кто? – раздался голос, мягкий и приятный, как глоток горячего какао. – Я тебя никогда раньше не видела.

Она выбралась из куста. Это была ухоженная кошечка с лоснящейся шоколадной шерсткой. Барни смутно припомнил, что это Шейла – ее хозяева недавно переехали в дом номер 33.

– Нет, ты меня уже видела, – возразил Барни. Кошка тем временем подошла и потерлась мордочкой о его щеку. – Я тот мальчик, который здесь жил. Вот в этом доме. Просто… я немного изменился… и я не знаю почему.

– Вот как, – промолвила она и затем повторила это еще раз: – Вот как. О, бедняжка. Бедный зайчик. Ты один из них.

– Один из кого? Подожди… это что, и с другими людьми случалось?

– О да. Конечно. Меня, кстати, зовут Мокка. Рада познакомиться. – Она замурчала, но в следующую секунду ее настроение внезапно переменилось, как это свойственно кошкам, и мурчание прекратилось. Теперь Мокка выглядела встревоженной.

Однако Барни не терпелось понять.

– Послушай, ты знаешь, почему это со мной случилось? Ты знаешь, как это можно вернуть? Ты можешь мне помочь?

Но Мокка смотрела мимо Барни куда-то вдаль. Хвост у нее подрагивал, усики встопорщились. Она что-то чуяла.

– Мне кажется, милый, за нами наблюдают.

– Наблюдают? Кто?

– Бойцы, скорее всего.

– Бойцы? Это кто такие?

Мокка повернулась к Барни и торопливо объяснила ему. Ее мягкий шоколадный голос теперь стал тревожным и резким, прямо как у мамы после третьей чашки кофе.

– Есть три вида кошек, – сказала она. – Первый – бойцы. Это уличные кошки, которые обожают драки. К ним лучше не подходить. Второй – это диванные кошечки, вроде меня. У них есть хозяева, и они обычно сидят дома. Мы, как правило, безобидны, если только нас не пытаются купать. Ну, не считая… – Она помедлила, как будто боялась произнести это вслух. – Не считая Наводящего Ужас.

– Наводящий Ужас? Кто это?

Мокка подошла ближе и зашептала:

– Надеюсь, ты этого никогда не узнаешь.

– Почему? Что в нем такого страшного?

– Когда-то он был самым обычным котом, но потом он изменился, и все светлое в нем стало темным, – сказала Мокка, вздрагивая. – У него появились силы, темные и злые, и он стал другим. Выглядит он все так же. Но он стал совсем, совсем другим…

– А из-за чего он изменился?

Но ответа на этот вопрос Барни не получил. Дело в том, что Мокка заметила кое-кого еще: на другой стороне улицы под припаркованной машиной лежал разбойничьего вида толстый кот и глядел прямо на них. Точнее, прямо на Барни.