– При любом результате я вернусь домой, если останусь цел.

– Домой – в порабощенную Польшу?

– Домой – значит в Россию.

– Месье русский? – Собеседник, казалось, был неприятно поражен этим открытием. – Прошу извинить.

– Вы затеяли этот разговор, чтобы выяснить мою национальность?

Француз уже собирался встать, но вопрос удержал его. Некоторое время он молчал, размышляя, как поступить.

– Вы избегаете своих соотечественников. Могу я спросить почему?

– Спросить можете, – сказал Гавриил. – Но ведь не ради этого вы подошли к моему столику?

Француз снова помолчал, несколько раз испытующе глянув на поручика.

– Я тоже еду в Сербию. Со мною трое товарищей: два француза и итальянец. И мы очень хотим уехать отсюда поскорее. Скажу больше: нам необходимо уехать как можно скорее.

– И поэтому вы утром сбрили усы?

Француз машинально погладил верхнюю губу и улыбнулся:

– Вы опасно наблюдательны, месье.

– Пусть это вас не беспокоит: я не шпик. Я обыкновенный русский офицер.

– Благодарю.

– Итак, вы хотите уехать как можно скорее. Я тоже. Что же дальше? Насколько я понимаю, вы не прочь объединить наши желания. Тогда давайте говорить откровенно.

Француз улыбался очень вежливо и непроницаемо. Гавриил выждал немного и сухо кивнул:

– В таком случае всего доброго. Как видно, русские вас не устраивают. Желаю удачи в поисках поляка.

– Не возражаете, если я переговорю с друзьями? Пять минут: они сидят за вашей спиной.

– Это ваше право.

Француз вернулся раньше.

– Не откажетесь пересесть за наш столик?

Вслед за ним Гавриил подошел к незнакомцам, молча поклонился. Все трое испытующе смотрели на него, чуть кивнув в ответ. На столике стояла бутылка дешевого вина, сыр и хлеб. Старший, кряжистый блондин, невозмутимо попыхивал короткой трубкой; итальянец, откинувшись к спинке стула, играл большим складным ножом; третий, самый молодой, сидел, широко расставив локти, навалившись грудью на стол, и смотрел на Олексина исподлобья, настороженно и недружелюбно. Молчание затягивалось, но Гавриил терпеливо ждал, чем все это кончится.

– Кто вы? – спросил старший, не вынимая трубки изо рта.

– Русский офицер.

– Этого мало.

Олексин молча пожал плечами.

– Я не доверяю аристократам, – резко сказал молодой парень.

– Погоди, сынок, – сказал старший. – Сдается мне, что Этьен и так наболтал много лишнего. Мы спрашиваем вас, сударь, потому, что у нас четыре судьбы, а у вас одна. Право на нашей стороне.

– Поручик Гавриил Олексин. Направляюсь в Сербию и хотел бы добраться до нее как можно скорее. Насколько я понял вашего товарища, наши желания совпадают. Если у вас есть какие-то планы, готов их выслушать.

– Русские волонтеры живут в отелях побогаче. Вам это не по карману?

– Это мое личное дело.

– Наше общее дело зависит от вашего личного.

– Я не знаю ваших дел, но полагаю, что мои дела – это мои дела.

– Он не тот, за кого ты его принимаешь, Этьен, – сказал старший, вздохнув.

– Вы свободны, месье, – сказал парень. – Извините.

– Погоди, Лео, – поморщился старший. – Как знать, может, мы и испечем с вами пирог, а? Предложи офицеру стул, Этьен.

– Прошу вас, господин Олексин. – Этьен усадил Гавриила, сел рядом. – Извините за допрос, но мы рискуем жизнями, а вы – только временем.

Итальянец со стуком захлопнул нож, по-прежнему не спуская с поручика настороженных темных глаз. Старший сосредоточенно копался в трубке, Лео глядел исподлобья и, кажется, уже с ненавистью.

– Похоже, что я не понравился вашему другу, – сказал Олексин старшему.

– Если вас треснут по башке прикладом только за то, что вы не успели снять шапку, вы тоже станете глядеть на мир недоверчиво.