Лера сидела в пиццерии, смотрела на этого взрослого, начинающего лысеть мужчину и понимала, что даже в пятьдесят она так не хочет.

Вокруг суетились люди. Вяло двигали челюстями молодые семьи, которые, с трудом собрав детей, наконец-то вышли куда-то полным составом. Пары постарше обитали каждый в своем телефоне. Их дети же, на примере родителей тоже ковырялись в планшетах. Так тридцатипятилетняя Лера тоже не хотела. Студенты, сдвинув вместе два стола, литературно выражаясь, обсуждали политическую ситуацию. А так Лера уже не могла. Вокруг сновали официанты и уборщицы. Жизнь бурлила, и казалось вполне логичной, не в пример ее собственной. Лера будто замерла в этом калейдоскопе событий. Она не понимала, что и зачем она делает, куда стремится и почему она все еще живет. Ведь как может жить человек, если у него целый год нет кислорода. Такое ощущение, что всю жизнь она везде ходила с баллоном, а недавно его попросту забрали. И она почему-то все еще жива. Жива и живет. Без него.

– Мне пора. Удачи тебе и спасибо за пиццу, – поднялась со стула Лера.

Она вдруг стала такая серьезная, такая собранная, что мужчина вмиг все понял. Она тоже кого-то ждёт. По-своему. Так же, как он, когда постоянно забегает к жене на ужин, надеясь увидеть на ней легкий халатик. Ведь ему не хватает такой малости. Всего лишь яркой детали. (А чего не хватает ей?)

Лера зашла домой. Достала планшет, который был зажат между подушками дивана, включила. 112 новых сообщений. Вряд ли среди всего этого мусора есть что-то стоящее. Она привычным жестом прокрутила пальчиком ползунок.

«Хочу вылизать твою киску».

«У меня член двадцать сантиметров. Давай увидимся».

«Привет, красотка. Свободна сегодня?»

«Хочу, чтобы ты меня унизила».

«Будь моей шлюшкой».

«Девушка, какие цветы вы предпочитаете в это время года?» – кто-то до сих пор пользуется автоматическими сообщениями.

«Добрый вечер, Лера. Меня заинтересовала твоя анкета».

Последнее сообщение заставило ее улыбнуться. Какая отличная маскировка. А ведь потом и он окажется нарциссом, неудачником или любителем домашнего экстрима. «Лев, 30», – перешла она в его профиль.

– Леффф. Рррр! – Лера поморщилась и отложила планшет.

Все, что раньше казалось ей забавным, волнующим, сейчас превратилось в серую грязь под ногами. Грязь, которую сверху припорошил ковер из разноцветных листьев, облетевших по осени с деревьев. Грязь поначалу совсем не замечаешь, ведь она прекрасно замаскирована. Идешь себе по дорожке, радуешься и постепенно понимаешь, что ноги переставлять все сложнее. Дорога становится все более скользкая, а осенние ботиночки безнадежно испачканы. Но свернуть с дороги не хочешь, ведь она все такая красивая, разноцветная, заманчивая. А вдруг дальше будет не так грязно?

Лера включила чайник. Открыла шкафчик над раковиной. В картонной пачке одиноко ютился последний пакетик чая каркаде. «Опять забыла, – укорила она себя. – А ведь раньше чай в шкафчике появлялся сам». А еще исправно пополнялись запасы соли, сахара, гречки, макарон. Сейчас же шкафчик с бакалейными товарами был пуст, а холодильник, наоборот, забит полуфабрикатами. Молоко же, яйца и хлеб ее двое сыновей покупали себе на завтрак сами, зная, что на маму в этом вопросе положиться нельзя. После развода Лера практически перестала готовить, отдавая предпочтение полуфабрикатам.

– Муж, – делая упор на последнюю согласную, произнесла Лера. – Подумать только. Когда-то у меня был целый муж.

– Фу, – сказал Марат. – Перепелки. Они же воняют. А сворачивать бошки ты сама им будешь?