– Вот и мне любопытно, – отозвалась Шурк, – зачем этой вашей Малазанской империи вторгаться на земли летери?

– Мне сообщали, что это свободный остров…

– Да, завоеватели-эдур оставили нас в покое. Только вы ведь не сюда вторгаетесь, нет. Вам просто нужен плацдарм, чтобы напасть на империю. Вот я и спрашиваю: зачем?

Теперь адъюнкт стала сама серьезность.

– Наш враг – тисте эдур, капитан. Не летерийцы. На самом деле нам нужно народное восстание…

– Не выйдет, – отрезала Шурк Элаль.

– Почему это? – спросила Лостара Йил.

– Потому что нам нравится, как все идет. Более или менее. – Никто не ответил, и Шурк, улыбаясь, продолжила: – Да, эдур ворвались в чудовищный недостроенный дворец в Летерасе и истребили правящую семью. Да, вырезали несколько армий по дороге на столицу. Вот только партизан, которые бы прятались в лесах и лелеяли мечты об отмщении, вы не встретите.

– Почему это? – снова спросила Лостара, не меняя тона.

– Они – завоеватели, но победители – мы. Ах, будь здесь Тегол Беддикт, он бы в два счета вам все разъяснил. Но я попробую. Представлю, что он сидит рядом и подсказывает. Завоевание завоеванию рознь. Конечно, тисте эдур – наши правители, их слово – закон, который нельзя оспорить. На их стороне убийственная магия, а их расправы скоры и прямолинейно жестоки. Они не просто закон, они выше закона, как его понимают летери…

– И как же они его понимают? – спросила Лостара с нажимом.

– Как некий свод правил, который можно трактовать в чью угодно пользу – достаточно найти хорошего адвоката.

– Чем ты занималась до того, как податься в пираты, Шурк Элаль?

– Воровством. Так что знаться с адвокатами приходилось. В общем, дело вот в чем: эдур, конечно, правят, но по незнанию или безразличию – а безразличие, как ни крути, проистекает из незнания – в повседневные дела империи вмешиваются мало. По сути, всем заправляют те же летери, к тому же сейчас у них даже больше свободы, чем в прежние дни. – Она снова улыбнулась и покачала ногой. – А для простого люда почти ничего не поменялось. Мы по-прежнему бедны, по уши в долгах и униженно-покорны – или, как сказал бы Тегол, покорны в своем унижении.

– То есть даже летерийская знать не хочет ничего менять, – подытожила Лостара.

– Она – меньше всего.

– А что же ваш Император?

– Рулад? По общему мнению, он безумен, а к тому же заточен в своем же дворце. Империей правит канцлер – летери. Он занимал эту должность еще при короле Дисканаре, так что позаботился о том, чтобы ничего не изменилось.

Блистиг издал тихий стон и обратился к Тавор:

– Адъюнкт, морпехи…

Горлорез все понял и содрогнулся от ужаса. Их послали искать союзников, подбивать население к вооруженному восстанию… Но ничего не выйдет.

Империя, конечно, восстанет, но лишь затем, чтобы разорвать глотки «освободителям».

Адъюнкт, и как только у вас это выходит?

Солнце, уйди, время твое не пришло.

Черные волны плещутся под слепой луной,

бьются о берег с неслышным шумом,

непокорная воля вздымается из кровавой пены.

Прячьтесь в горах, железные тучи,

откройте морю блеск пляшущих звезд,

который осветит соленый полночный прилив.

Сберитесь и множьтесь, мощные вихри

растите, как головы ящеров из темных глубин,

в чьих голодных глазах пылает яркая мощь.

Отпряньте в страхе, леса, ибо сей ночью

черные волны накроют черное побережье,

смоют остатки плоти с ваших костлявых корней,

смерть приидет, раздвинув ряды хладных трупов.

Будет лишь ветер, лишь ужас, лишь кровь.

Это – буря Жнеца

«Грядущая буря»

Реффер

На дальний конец стола обрушился кулак. Зазвенели тарелки, запрыгали приборы, покрытые коркой засохшей еды. От дрожи, будто после раската грома, задрожали кубки и прочие предметы.