В тот же день, сидя у постели лорда Хостера с книгой и сызнова перечитывая одно и то же место, она услышала громкие голоса и звук трубы. «Сир Робин», – вздрогнув, подумала она и вышла на балкон. На реке она ничего не увидела, но по-прежнему слышала голоса, конский топот, лязг доспехов и порой громкое «ура». Кейтилин поднялась по винтовой лестнице на крышу замка – этого сир Десмонд ей не запрещал.

Звуки доносились с дальней стороны замка, от главных ворот. У воротной решетки, поднимавшейся рывками и толчками, собралась небольшая толпа, а в поле за воротами виднелись несколько сотен всадников. Ветер раздул их знамена, и Кейтилин испустила вздох облегчения при виде форели Риверрана. «Эдмар».

К ней он соизволил прийти лишь два часа спустя. Замок к тому времени гудел от радости – воины обнимали своих жен и детей. С вышки слетели и отправились в полет трое воронов. Кейтилин следила за ними с отцовского балкона. Она вымыла голову, переоделась и приготовилась выслушать упреки брата… однако ожидание давалось ей нелегко.

Услышав наконец шум за дверью, она села и сложила руки на коленях. Сапоги, поножи и камзол Эдмара забрызгала засохшая красная грязь. В нем трудно было признать победителя. Он отощал, был бледен, зарос бородой, и глаза у него лихорадочно блестели.

– Эдмар, – с беспокойством сказала Кейтилин, – у тебя плохой вид. Случилось что-нибудь? Ланнистеры перешли реку?

– Их я отбросил назад – лорда Тайвина, и Грегора Клигана, и Аддама Марбранда. Но Станнис… – Эдмар скорчил гримасу.

– Что Станнис?

– Он проиграл битву при Королевской Гавани, – сокрушенно произнес Эдмар. – Флот его сожжен, армия разбита.

Победа Ланнистеров была дурной вестью, но Кейтилин не разделяла огорчения своего брата. Ей все еще снилась тень, явившаяся в шатре Ренли, и кровь, хлынувшая сквозь стальной ворот королевских доспехов.

– Станнис нам не более друг, чем лорд Тайвин.

– Ты не понимаешь. Хайгарден теперь переметнулся к Джоффри, и Дорн тоже. Весь юг. – Эдмар поджал губы. – А ты не нашла ничего лучшего, как отпустить Цареубийцу, не имея на то никакого права.

– За мной право матери. – Ее голос звучал спокойно, хотя известие о Хайгардене наносило суровый удар надеждам Робба. Она просто не могла думать об этом сейчас.

– Ты не имела права, – повторил Эдмар. – Он был пленником Робба, твоего короля, и Робб поручил мне охранять его.

– Теперь его будет охранять Бриенна. Она поклялась в этом на своем мече.

– Та женщина?

– Она доставит Джейме в Королевскую Гавань и привезет нам обратно Арью и Сансу.

– Серсея их ни за что не отдаст.

– Тирион отдаст. Он поклялся перед всем двором, что сделает это, и Джейме тоже дал мне клятву.

– Слово Джейме ничего не стоит. Что до Беса, то его, говорят, в битве рубанули топором по башке. Он помрет еще до того, как твоя Бриенна доедет до Королевской Гавани, если она вообще доедет.

– Умрет? – «Могут ли боги быть столь безжалостны?» Она заставила Джейме поклясться раз сто, но свои надежды возлагала больше на обещание, данное его братом.

Эдмар остался глух к ее горю.

– Джейме был под моей опекой, и я верну его. Я уже послал воронов…

– Сколько? И куда?

– Трех, чтобы лорд Болтон наверняка получил мое послание. Как бы они ни ехали, по реке или по дороге, Харренхолла все равно не минуют.

– Харренхолл… – От одного этого слова в комнате потемнело. – Эдмар, понимаешь ли ты, что натворил? – севшим от ужаса голосом спросила Кейтилин.

– Не бойся. О тебе я не упомянул. Написал, что Джейме совершил побег, и пообещал тысячу драконов за его пленение.