– Верно, должен. – Если у Станниса не будет сына, Драконий Камень и Штормовой Предел вследствие такого брака когда-нибудь перейдут к Томмену, что, несомненно, пришлось бы по вкусу лорду Тайвину. Кроме того, Ширен осталась бы заложницей Ланнистеров на случай, если Станнису вздумается поднять новый мятеж. – А что сказал его величество, когда вы изложили эти условия ему?

– При нем постоянно находится красная женщина, и он, боюсь… не совсем в здравом уме. Эти разговоры о каменном драконе – настоящее безумие. Неужели он ничему не научился на примере Эйериона Огненного, девяти магов и алхимиков? На примере Летнего Замка? Из всех этих грез о драконах никогда ничего доброго не выходило – я так и сказал Акселлу. Мой замысел лучше. Надежнее. Станнис дал мне свою печать и облек властью правителя. Десница говорит от имени короля.

– Не в таком деле. – Давос, не будучи придворным, даже не пытался смягчить прямоту своих слов. – Не в натуре Станниса сдаваться, пока он верит в справедливость своих требований. И он ни за что не отречется от того, что говорил о Джоффри, поскольку верит, что это правда. Что до брака, Томмен родился от того же кровосмешения, что и Джеффри, и его величество скорее позволит Ширен умереть, чем отдаст ее подобному отродью.

На лбу Флорента пульсировала вздувшаяся вена.

– У него нет иного выбора.

– Ошибаетесь, милорд. Выбор у него есть: умереть королем.

– И прихватить с собой нас? Вы этого хотите, Луковый Рыцарь?

– Нет. Но я человек короля и не стану заключать мир без его согласия.

Лорд Алестер с беспомощным отчаянием посмотрел на него и залился слезами.

Последняя ночь выдалась безлунной, но небо в кои-то веки прояснилось.

– Я пойду на холм, поищу Призрака, – сказал Джон теннам около входа в пещеру, и они, проворчав что-то, пропустили его.

Как много звезд, думал он, поднимаясь по склону, заросшему соснами, елями и ясенями. В свое время мейстер Лювин учил его различать звезды. Джон заучил имена двенадцати небесных домов и их правителей, мог найти семь священных странников и навсегда подружился с Ледяным Драконом, Сумеречным Котом, Лунной Девой и Мечом Зари. Эти друзья у них с Игритт были общими, но остальные – нет. Глядя на одни и те же звезды, они видели совсем разное. Королевская Корона для нее Колыбель, Жеребец – Рогатый Лорд; Красного Странника, которого септоны объявляют священной звездой Кузнеца, она называет Вором. Время, когда Вор находится в Лунной Деве, она считает благоприятным для похищения женщин. «В ту ночь, когда ты похитил меня, Вор светил ярко».

«Я не собирался тебя похищать, – возражал Джон. – Я даже не знал, что ты девушка, пока не приставил нож тебе к горлу».

«Если ты не собираешься убивать кого-то, но все-таки убиваешь, он от этого делается не менее мертвым», – стояла на своем Игритт. Джон никого еще не встречал упрямее ее, кроме разве что своей сестренки Арьи. Если она ему по-прежнему сестра. Да и была ли она ею? Он никогда не был настоящим Старком – только бастардом лорда Эдварда, не знающим своей матери, и мог называть Винтерфелл своим домом не с большим правом, чем Теон Грейджой. И даже этого дома он лишился. Когда брат Ночного Дозора произносит свою клятву, он порывает со старой семьей и приобретает новую, и этих братьев Джон Сноу тоже потерял.

Призрака он, как и ожидал, нашел на вершине холма. Белый волк никогда не выл, но что-то тем не менее тянуло его на высокие места. Он сидел и дышал белым паром, устремив красные глаза к звездам.

– У тебя для них тоже есть свои имена? – Джон опустился на одно колено рядом с волком и почесал густой белый мех у него на шее. – Заяц, Лань, Волчица? – Призрак лизнул шершавым мокрым языком струпья, оставшиеся на лице Джона от орлиных когтей. Теперь этот орел пометил их обоих. – Призрак, – тихо сказал Джон, – завтра мы будем перебираться на ту сторону. Там нет ступенек, нет подъемных клетей, и тебя я перетащить не смогу. Нам придется расстаться, понимаешь?