Закончив беседу с кучерявой женщиной, она поправляет светло-русые волосы, стянутые в аккуратный пучок на затылке, и направляется к широкой лестнице, ведущей на второй этаж. У самых перилл, очевидно, почувствовав мое пристальное вниманием, девушка оборачивается, и наши взгляды пересекаются.

Взрыв! Восторг! Искры!

Смотрю на нее, и внутри меня какие-то электрические лампочки загораются. Нервы натягиваются тугой тетивой, а внутренние напряжение подскакивает на несколько тысяч вольт. Так кроет, что аж в ушах звенит.

Секунды, отведенные на наш зрительный контакт, истекают непростительно быстро, и, отвернувшись, девушка устремляется вверх по лестнице. Как ни в чем не бывало. Спокойно и уверенно.

А я стою, гляжу ей вслед и безуспешно пытаюсь усмирить чересчур разошедшееся сердце…

7. Глава 6

Егор

– Бестужев? Ну наконец-то! – разгневанно шипит Виталина Андреевна, завидев парня в черной толстовке, который вразвалочку приближается к нам. – У нас в колледже не принято опаздывать!

– Так я и не опоздал, две минуты до звонка, – лениво гоняя во рту жвачку, отзывается он. – Че кипишуете-то?

Преподавательница недовольно поджимает губы, но от комментария воздерживается. Громко цокнув языком, она разворачивается на каблуках и торопливо распахивает дверь директорского кабинета.

– Роберт Александрович, здравствуйте! Вот новенькие из триста первой группы. Как вы и просили, обоих привела, – провозглашает Виталина Андреевна, когда мы оказываемся перед лицом тощего лысеющего мужика в громадных квадратных очках.

По-видимому, Роберт Александрович не очень рад нас видеть. Его лицо мрачнее тучи, а кустистые брови угрожающе сомкнуты на переносице.

– Кто из вас Бестужев? – рявкает он, проигнорировав приветствие преподавательницы.

Его кажущиеся огромными из-за очков глаза бегают по нам, будто сканеры.

– Ну, допустим, я, – подает голос мой, судя по всему, новый одногруппник.

– Значит, так, – директор встает из-за стола и пугающе медленно, даже как-то по-змеиному подползает к Бестужеву, – я тебя принял только потому, что меня сверху очень попросили, – на этой фразе его до странного кривой указательный палец взлетает к потолку. – Если с твоей стороны будет хоть малейшее непослушание, я сотру тебя в порошок, понял?

Эм… Я чего-то не понимаю, или в провинциальных городах принято сыпать угрозами в адрес вновь поступивших студентов? Что-то вроде превентивной воспитательной меры? А что, если этот сухощавый и на меня сейчас набросится?

– Да вы не нервничайте, дяденька. Все пучком будет, – создается впечатление, что самого Бестужева нападки директора вообще ничуть не колышат. – Только это… Вы свою тачку паркуйте подальше от колледжа, лады? А то мало ли…

Набухшая вена на лбу Роберта Александровича начинает зловеще пульсировать, а сам он стремительно наливается краской, приобретая удивительное сходство с Сеньором Помидором из сказки «Чиполлино».

– Поганец! – гневно выплевывает директор, явно не стесняясь в выражениях. – Я тебя предупредил, Бестужев: любое нарушение – и ты вылетишь отсюда быстрее, чем успеешь произнести слово «диплом»!

Без понятия, почему педагогический коллектив колледжа так взъелся на этого парня, но его самого происходящее, кажется, только забавит. Засунув руки в карманы широких джинсов, он раздувает из жвачки внушительного размера пузырь, а затем демонстративно громко его лопает.

– Вас понял, начальник, – с издевкой в голосе бросает Бестужев. – Разрешите откланяться? Звонок-то уже прозвенел.

Директор испускает обреченный вздох и изображает небрежный взмах рукой, дескать, иди-иди, глаза б мои тебя не видели. Очевидно, Бестужев и ему подобные вызывают у мужчины стойкую неприязнь, граничащую с аллергической реакцией. Еще немного – и он от недовольства багровыми пятнами пойдет.