Люди обсуждали, негодовали, строили догадки, искали объяснения, пока Джил тихо фыркала в высокий воротник пальто. Это смешно! Какое может быть оправдание для насилия? Нет, для публики Джиллиан, разумеется, его найдёт, но в своей душе вряд ли. Она должна узнать правду. Самую некрасивую, отвратительную, тошнотворную. Ей было надо, чтобы Рид лично рассказал, как грубо поимел какую-то девку. Произнёс это тем самым ртом, которым признавался в любви и целовал.

Брезгливо дёрнувшись, Джиллиан почувствовала, как от этих воспоминаний вдруг стало хуже. Дурнота оказалась почти невыносимой, и Джил едва слышно застонала, ощутив во рту привкус желчи. Она попыталась втянуть спёртый воздух вагона, но подавилась им и в последний момент успела удержать рвотный позыв. От этого перед глазами заплясали белые точки. Сознание решило уплыть за горизонт, но тут кто-то больно толкнул в рёбра, и Джил через силу очнулась.

Нужная станция встретила приятным безлюдьем и сырым ветром, что рыскал под мутной пластиковой крышей платформы. Джиллиан никогда не бывала в родительском доме Бена. Знала адрес, видела фотографии белого особняка, окружённого толстыми прутьями кованого забора, но ни разу не переступала порог. Все встречи проводились в офисе Рида, а попытки разговоров с Алишей – в те дни, когда она приходила выклянчить денег у мужа. И вот теперь Джил впервые спешила по маленькой улочке, которую застроили гнёзда чикагской бизнес-элиты. Главный город Среднего Запада был очень богат.

Золотые часики на руке показывали чуть больше половины десятого, когда она нажала кнопку электронного колокольчика. Джил не знала, дома ли Бен, читал ли новости, обрывал номера знакомых репортёров и адвокатов. Он больше ей не звонил. Уже четыре часа. С тех самых пор, как прошёл последний из семидесяти с лишним вызовов, от которых всю ночь сотрясался брошенный в коридоре телефон. Джил лишь надеялась, что он пытался предупредить именно об этом, а не искал очередных поводов для объяснений в любви. Она вздохнула и в этот момент дверь перед носом открылась.

Спустившись по ступеням, Джиллиан толкнула одну из створок центрального входа и очутилась в огромном, почти пустом холле. Невольно затормозив, она с каким-то неожиданным удивлением оглядела белые каменные полы, галереи сквозных комнат, огромную, возносившуюся мягким винтом лестницу. Дом был огромен, но его пространство терялось за вереницей – о, можно было даже не сомневаться! – тёмных, тяжёлых шкафов. Книжные монстры в точности повторяли квартиру, что находилась в другой части города, и занимали здесь каждую стену, выглядывали из соседних гостиных и сонно дышали там, где прямо сейчас стояла Джил. В коридоре. Боже! Это точно дом Рида.

Джил посмотрела по сторонам в поисках хоть одной живой души, аккуратно поместила зонт в специальную подставку и, наконец, уловила бубнёж телевизора. Двинувшись на звук, она миновала пару почти идентичных комнат, которые различались лишь степенью загруженности полок с книгами, и остановилась в дверном проёме.

– Нет, я не согласен с вами, Джефф, – вещал один из гостей утренней аналитической передачи. – Думаю, скандал вокруг губернатора Рида, это чья-то грубая провокация, и не стоит сбрасывать его со счетов. Избирательные кампании в самом разгаре, кандидаты готовы перегрызть друг другу глотки. Самое время для разных скандалов. Уж поверьте, всё это легко разрешится. Так что, полагаю, уже в ближайшие пару часов мы получим официальный ответ…

– Он в г’раже, – не оборачиваясь протянула Алиша.