- А где еще?

 - Ленка Бульдозер его по ресторанам обычно возит. До хера выебывается мужик, вот она и страхуется!

   Знаю я по каким рестораном Булочка возит Ибрагимова. "По гостиницам", правильно говорить.  И не "страхуется", а "трахуется".

 А может,  всегда домой к себе приглашала? А теперь я в ее хате окопался, занял койку! Где бы они сегодня пежились? Или я не стенка, один хрен дома бы бумажки подписывали, пока я с подъемным краном карячусь?

 Господи, да что ж я так распсиховался? Что за хрень?

 Это неуютное, злобное чувство безысходности и беспомощности было мне не знакомо. Ревность? Это она?

 Я жену ни разу не ревновал. Почему к чужой малознакомой бабе у меня это все повылезало?

 Нет никакой ревности! Бесит меня просто ситуация!

 Надо ей новость сообщить. Овечкиной.

 Не хочу с ней разговаривать. Напишу. Обрадую. Переживает, небось? Нельзя волновать беременяшек.

 "Подписал" 

  Стираю. Не так. Надо успокоиться и взять себя в руки. Включаю режим "идеальный муж".

  "Леночка, как ты, малышка? Как самочувствие? Ты покушала?"

  Пока писал, кривлялся, как макака. Так смешно мне было...

 Отправил.

 " Все хорошо. Только собираюсь." - пришел ответ от нее.

  Фото своего обеда тоже выслала, как я и просил. 

  А я ей выслал фотографию подписи Ибрагимова. С печатью.

  Ждал, что она хотя бы "молодец" мне пришлет. Но, нет, тишина.

  "Буду поздно, солнышко! Кран сломался. Чиним." - отправил я ей, на что она снова промолчала.

   Ехать "домой" совершенно не хотелось. Проторчал на стройке до темна. 

  Столько навалилось всего...

 Весь день я только и делал, что брал себя в руки. Мне нужно было расслабиться. Выпить и потрахаться. 

  Хорошенько выпить и хорошенько потрахаться. 

  Снял с карты последнюю заначку и пошел в ближайший кабак. Не Москва, цены не кусаются. Соберу свое обаяние в кулак, сниму кого-нибудь, чтобы напряжение сбросить.

  Любая подойдет, лишь бы полу женского. Лишь бы приласкала, а не отшила, как Овечкина.

 А Бульдозер?...

 Ну, я же предупредил, что буду поздно?