Я едва успел вынуть из нее пальцы и подхватить безжизненное тело женщины.

  Вот черт! Это я виноват? Я не делал ничего такого! Женщинам нравилось со мной заниматься сексом, но чтобы в обморок от оргазма падать...

 – Лена? – только и успел воскликнуть я, перед тем, как Булочка рухнула в мои объятия. – Скорую! Быстрее! –  поторопил я коллег, которые повскакивали с мест и только ахали, бегая вокруг стола.

  Тоже мне, мужики!

  Впрочем, я растерялся не меньше. Я обмороков еще не видел. Несчастных случаев не счесть, но чтобы обморок?

 – Лена-а, Лен! –  позвал я ее громче и похлопал по белым, как мел, щекам, одной рукой прижимая к себе ватное тело.

 Лена дернулась и застонала. Все, кто был в зале, вздохнули с облегчением, в том числе и я.  

 – Откройте окно! – распорядился я. – Оставьте нас! – помахал я на коллег рукой, выпроваживая из помещения. – Встретьте скорую! Я сам позабочусь о Елене Павловне!

  Слава богу, все вышли.

  – Что случилось? – удивленно спросила Лена.

Она отшатнулась от меня, но я не отпустил. Положил ее голову себе на грудь и поглаживал по предплечью и спине.  

 – Ты в обморок упала, – вздохнул я. – Что с тобой? Это как-то связано с оргазмом? У тебя уже так было?

 Я испугался, черт возьми! Не из-за того, что я был виновником этого самого оргазма, а за нее испугался!

 – Я... Нет, Богдан, оргазм не при чем! – воскликнула Лена чересчур громко, как будто бы даже восторженно. – Я с утра себя плохо чувствовала.

 – Почему мне не сказала? – разозлился я. – Почему дома не осталась, Лен? 

Она не ответила. Кто я ей такой, чтобы она мне жаловалась на свое самочувствие? Что с ней может быть? Давление упало? Да где эта чертова скорая? И тут меня осенило! 

– Ле-е-ена, а что ты сегодня ела?

– Помидорку.

– И все?

   Лена снова не ответила, зарываясь лицом в мой пиджак, как будто боялась, что я буду ее ругать, и горько расплакалась.

  Ох, разблять жешь твою мать! Это она от голода в обморок хлопнулась? Какого хера происходит?

  Вот же идиотка чертова! Она реально ни хера не ела, мне не показалось! А я куда смотрел?

 Да, чтоб тебя!

 Так охота мне было снять ремень и прямо сейчас по жопе ее толстой надавать! У нее совсем мозги отключились? Или что? А если бы ей за рулем плохо стало? Или на объекте? А если бы меня рядом не было?

 Нет. Это я виноват! Наехал на девку ни с того ни с сего. А она что? Она просто мне понравиться хотела.

 – Леночка, солнышко, не плачь! – успокаивал я женщину. – Ну, все, маленькая!

 Лена всхлипнула и обняла меня за талию, прижимаясь ко мне теснее. У меня сердце разрывалось от ее слез. Чмокнул ее в макушку, гладил по волосам, убаюкивая, как ребенка. Мне, в отличие от Овечкиной, было плевать, если сейчас кто-то из наших войдет и нас увидят. Да, пусть хоть все заходят!

   Через несколько минут Елена Павловна все же взяла себя в руки. Она перестала хлюпать и мягко отстранилась от меня, вытирая мокрые щеки.

  – Прости! – почти шепотом сказала она, виновата пряча глаза.

 – Это ты меня прости, Лен...

  Я поймал пальцами ее подбородок, чтобы не дать ей отвернуться.

 – Леночка...

  Через силу, но все же, она подняла на меня свои измученные, заплаканные глаза, облизнула пересохшие от рыданий, припухшие губы. Я не удержался, провел большим пальцем по ее нижней губе, влажной, мягкой и такой нежной.

  Лена вся сейчас была мягкая, податливая и такая уязвимая.

  Что же мне с ней делать?

   Ее ротик приоткрылся, и мой палец обдало ее горячим судорожным дыханием.

  Какая ты на вкус, моя Булочка?

8. 8

БОГДАН   

Дверь в помещение с шумом распахивается, и я отпускаю подбородок женщины.