Я вцепилась в горловину халата двумя руками, как будто боялась, что он сам с меня соскользнет.

 – Просто. Можешь, просто так раздеться?

– Нет, – сказала я и посильнее запахнула на себе халат.

 – А знаешь почему? Потому что ты стоишь сейчас и бессовестно заливаешь мне тут про свой бодипозитив! Если бы ты нравилась себе такой какая ты есть, то уже стояла бы передо мной голенькая и собой довольная! Но ты стесняешься своего тела...

  Этот козел был прав! Как же он был прав! От этого легче не стало. Я изо всех сил старалась оставаться на месте и не убежать прочь.

 – Это же ты? – мужчина показал вилкой на мое фото на стене прошлогодней давности. – Вот она красотка! Вот с ней бы я покувыркался!

  Я не выдержала. Вышла из комнаты, давясь слезами. Так обидно мне было. Пока разбирала ненавистный чемодан, наревелась всласть. Закинула грязные мужские рубашки и футболки в стирку, размышляя о том, какая же я жалкая.

  Козлов нашел меня в ванной.

– Не плачь, Булочка! – ласково сказал он и обнял меня со спины, отчего я разревелась пуще прежнего. – Потом мне спасибо скажешь!

– Перестань называть меня Булочкой! – всхлипнула я еще горше.

– Перестану, когда слово Москвиченок забудешь! – пообещал Козлов. – Он развернул меня к себе и прижал мою голову к своей груди. – Ну, все, Лен, не реви!  – Он погладил меня по спине и чмокнул в висок. Я стояла, как деревянная, не зная, как себя вести, как реагировать, как быть. – Давай, выходи, я хочу помыться, – тут же вытолкал меня из ванной Богдан. – Спасибо за ужин! Было вкусно! – крикнул он мне в спину и захлопнул дверь.

БОГДАН

Вот уж, действительно, наглость – второе счастье, а лучшая защита – нападение!

  Убрал я Бульдозер в два счета! Заглох он пока что.

  Одно мне покоя не давало, что обидел я ее сильно  своим замечанием про лишний вес. Нельзя так с женщинами грубо. Я бы мог тактично ей намекнуть за спорт, но меня понесло.

  Расплакалась бедняжка! Ох, прям не знаю, что и делать с ней. Нет, я знаю, конечно, раз она меня сразу не выгнала, значит, пока что, буду у нее тусить и пользоваться всеми привилегиями мужа. Пожрать есть, крыша над головой тоже.  Вон, вещички мои стираются!

   Что мне еще надо?

   Булочку надо чем-то обнадежить хорошим. Она же на исполнение супружеского долга рассчитывает? Не пойдет только один кнут. А пряничка ей нельзя, раз я ее сам же на диету посадил. Прянички я ей только пообещать могу.

  С Овечкиной, главное, не перегибать, выставит меня за порог и глазом не моргнет. Тут нужно подумать, как так изощренно издеваться над ней, чтобы мне в обратку не прилетело. Перевоспитывать девку поздно, но пока она послушно, скрипя зубами, терпит, пользоваться можно и даже нужно.

   Когда я вышел из душа, Лена сидела в спальне на кровати в обнимку с рыжим котом. Больше кошек в квартире я не заметил. Это хорошо. Я животных в квартире не очень... Был бы дом – пожалуйста. Кошка ловит мышей, собака усадьбу сторожит, а в квартире что? Баловство одно. И шерсть кругом.

   Овечкина бросила на меня косой взгляд и снова опустила глаза. Я присел рядом, отнимая у нее кота.

 – Как зовут? – спросил я, осторожно поглаживая рыжий комок.

 – Маркиз, – тихо ответила Лена. – На стройке в прошлом году подобрала.

    Доброе у нее сердце. Для кошек, по крайней мере.

  – Ну, что успокоилась?

– Нет, – честно призналась Лена. - Мне с тобой сложно!

 – Ничего, Булочка, привыкнешь. Я не всегда такой паскуда, но бывает. Как у всех.

 – И что, Богдан, насколько сильно мне нужно похудеть? – теребя поясок на халате, спросила женщина. – Мне нужна конкретика! Четко поставленная задача, а не голые слова.