– Давай ты, – предложила Майкки.

– А чего сразу я?

– Ты старшая.

– Но разговаривать с ней я не буду, – отрезала Хилла.

– Я поговорю, – согласилась Майкки.

– Ты? – удивился Каапо.

– Ну… это я умею, – объяснила Майкки. Каапо и Хилла переглянулись.

– Ладно. А что ты ей скажешь? – поинтересовалась Хилла.

– Постучи и слушай.

– Странная ты все-таки. – Хилла наконец осторожно постучала.

Тук-тук-тук.

В ночной тишине стук прозвучал мрачно и пугающе. Но ничего не произошло. Дверь не открылась. Тишина.

– Может, она не слышит, – шепнул Каапо. Хилла снова постучала, чуть посмелей и погромче.

Тук-тук-тук!

И тут раздался треск. Дверца отлетела, точно ее пнули изнутри. Когда обычно пинают дверь? Конечно же, когда собираются в ярости наброситься на постучавшего и сожрать его с потрохами, даже будучи убежденным вегетарианцем. Ребята завизжали. Хилла схватила Майкки и отпрыгнула с ней в сторону. Майкки уткнулась сестре в плечо. Каапо выставил перед собой толстую книгу, как щит, и закрыл глаза. Вышло, конечно, глупо, но когда человек испуган, он может потерять над собой контроль.

Потом наступила тишина. Из шкафа никто не выскочил. Каапо открыл глаза и опустил книгу. Хилла сделала шажок вперед и заглянула в шкаф. Майкки подняла голову.

Бука таращилась на них. В темноте шкафа поблескивали лишенные всякого выражения круглые желтые глаза.

– Она испугалась, – сказала Майкки. – Испугалась, как и мы.

– Что это там трещало? – спросил Каапо.

Бука оглядела ребят, потом подняла огромную ручищу, медленно, с сомнением показала на левую стенку шкафа и что-то буркнула. Ребята заглянули внутрь.

– Что это? – изумилась Хилла.

На стенке, там, где остались крепления от полок, висели клочья темной шерсти.

– Бедная! – воскликнула Майкки. – Она зацепилась за эти крючки! Видите, это ее шерсть. Бука, тебе больно?

Бука поурчала и неуклюже пожала плечами.

– Она нас испугалась, – снова сказала Майкки. Потом она протянула руку и осторожно погладила буку. В воздух поднялось небольшое облачко бучьей пыли.

– Майкки, – встревоженно прошелестела Хилла.

– Бука не злая. Посмотрите, какие у нее глаза. Она хорошая. – Майкки погладила буку еще раз. Хилла с Каапо посмотрели в безумные желтые глаза, вращающиеся в разные стороны. Хорошая? Бука заворчала. Это она от удовольствия? Или с угрозой?

Поди пойми.

– Майкки, надо сказать про поесть, – тихонько напомнил Каапо.

Майкки кивнула.

– Бука, – начала она, глядя прямо в желтые глаза, похожие на теннисные мячики, – ты голодная? Мы хотим, чтобы ты чего-нибудь поела.

Бука оглядела ребят – повращала теннисными мячиками в разные стороны, – потом остановила взгляд на Майкки и неуклюже покивала. Каапо и Хилла затаили дыхание.

Бука понимает человеческую речь!

– Хорошо, очень хорошо, – успокаивающим тоном проговорила Майкки. – Ты ведь ешь опавшие листья? И все, что найдешь на земле?

Бука посмотрела на Майкки и вдруг торопливо закивала и заурчала.

– Ужасно голодная, – пояснила Майкки Хилле с Каапо и покачала головой. – Надо срочно отпустить ее поесть.

Майкки снова повернулась к буке:

– Идем. Мы откроем тебе дверь. Ты можешь пойти поискать еду. Какую хочешь.

У нас за домом есть лес.

Бука притихла. Она смотрела на Майкки, но не двигалась с места.

– Пойдем!

Бука медленно помотала головой.

– Не пойдешь? Почему?

Бука подняла неловкую ручищу и показала ею сначала на себя, а потом на Майкки, Каапо и Хиллу.

– Чего это она? – удивился Каапо.

– Что ты хочешь сказать, бука? – спросила Майкки.

Бука повторила свой жест: мохнатая пыльная ручища медленно указала сначала на саму буку, потом по очереди на каждого из ребят. Немного подумав, бука снова подняла руку и вытянула ее в сторону двери.