Никогда его не снимаю, но именно в тот вечер оставила дома. Боялась, что потеряю на концерте в толпе и потом не смогу никогда найти.

Надо же было именно тогда оставить его.

— И что потом? — спрашиваю в странном предвкушении.

Получается, лишь для меня наше встреча оказалась полной неожиданностью? Влас знал, где я жила все это долгое время. И не разу не попытался встретиться?

Обида душит с новой силой.

Была уверена, что давно это проработала и пережила, но нет. Вопреки всему, боль вновь и вновь накатывает новыми, мощными волнами.

— Даже вспоминать не хочу, — Амалия отводит взгляд в пол. Явно для нее эти воспоминания не из приятных. — Влас сразу понял, что мы все время его обманывали. И спустил все грехи на меня. Сказал, что я ему больше не сестра.

— В смысле? — испуганно переспрашиваю я.— Он не мог так сказать.

— В прямом, — грустно усмехается девушка. — Я ему сказала, чтобы и лезть к тебе не смел. Что ты не хочешь его видеть. Он понял. Принял. Но сказал, что я его предала.

— И как теперь? — понимаю, что все годы за моей спиной происходил апокалипсис.

— Со временем немного проще, — слегка облегчает мое переживание она. — Он часто проводит время с Оливой. С Костей общается нормально. А со мной предпочитает не видеться. Максимум - здоровается.

— Прости, Амалия, — искренне прошу я. — Это из-за меня все.

Груз вины так резко обваливается на мои плечи, что становится невыносимо.

У них всегда были прекрасные отношения. И так глупо их испортить?

Какое дело Власу вообще до того, куда я сбежала? Зачем пытался найти меня?

Сначала растоптал, а потом почувствовал ответственность? Может, просто испугался?

Столько вопросов и не единого ответа.

— Перестань, — отмахивается Амалия. — Хотя, — задумавшись, прикладывает палец к губам. — Знаешь, как можешь заслужить мое прощение? Имею в виду за то, что смогла себе даже на мгновение предположить, что я тебя предала.

Становится жутко неловко.

— Готова сделать абсолютно все, — виновато улыбаюсь, даже румянец на щеках проступает.

— Посиди с Оливой до десяти, — просит Амалия. — Поведу Костю на свиданку. А то с этой бытовухой он скоро начнет заглядываться на малолеток, готовых дарить свою неземную любовь женатым мужчинчикам.

— Да конечно, — хмыкаю, ухмыляясь. — С тобой и Оливой у него не хватит сил ни на какую малолетку, Амалия. Уж поверь.

— Отказываешься? — жмурится она.

— Идите, — естественно, даю свое согласие. Это минимум, который я могу для них сделать. — А то Костик там сейчас двинется, пытаясь кормить малую из ложечки.

— Снова? — тяжело вздыхает, и стукает себя ладонью по лбу. — Эти двое меня с ума сведут скоро.

Напоследок Амалия бросает быстрое спасибо и посылает воздушный поцелуй.

— Ей уже не полтора года, Кость, — слышу громкий голос Амалии в столовой. — Она тебе сейчас эту ложку в задницу засунет. Не нервируй ребенка. Собирайся, Аля отпустила нас погулять.

— И я? — сразу же слышу Оливу.

— О нет, — зловеще произносит Амалия. — Сегодня ты будешь изводить Алю. И я тебя прошу, доченька, выложись на все сто процентов, чтобы у нас всех был хороший ночной сон.

— Оторвись, Олива, — настоятельно рекомендует Костя, явно радостный таким поворотом событий.

Воодушевленные молодые родители собираются за пятнадцать минут, будто бояться, что я могу передумать в любую секунду, и упархивают из своего гнездышка.

— Ну что, Олива, — застаю её, уже увлеченную игрушками. — Покормить тебя из ложечки?

Малыха моментально оборачивается ко мне и смотрит своими голубыми глазами так грозно, что хочется забрать свои слова обратно.