В шум вагона метро врывается «Траурный марш» Шопена, доносящийся из кармана ярко-красной куртки моего брата. Возможно, я бы покраснела от стыда, если бы хоть кто-то из плотно набитого вагона обратил на нас внимание. Но дело в том, что в огромном мегаполисе до тебя никому нет дела, и чем-то удивить здесь практически невозможно.

— Да подъезжаю я, — басит в трубку Ромка. — На меня два билета возьмите. Да, ты не ослышался, два. Все, давай, потом объясню. — Он отключается и заталкивает телефон обратно в карман.

— Так что за игра? Ты мне не сказал. — Пока мы едем, мне хочется подробнее узнать, на что я променяла сегодняшний вечер страданий.

— Турнир по гандболу. Игра за выход в четвертьфинал, — сообщает Рома.

Гандбол. Это там, где бросают друг другу мяч?

Я пытаюсь вспомнить, что знаю про гандбол, и понимаю, что практически ничего. Это довольно непопулярный вид спорта, как мне кажется.

— Не знала, что ты интересуешься гандболом.

— Леха, мой друг, играет в юношеской команде, — пожимает плечами Ромыч. — И мы компанией ходим к нему на игры. Да я и сам как-то… — Он замолкает на полуслове, так и не договорив.

— В смысле? — Я пытаюсь повернуться и посмотреть ему в лицо. — Тоже играл?

— Ну было дело… — мнется стыдливо брат, будто сознается в каком-то преступлении. — Так, на несколько тренировок походил.

Вот оно что! А я все понять не могла, откуда у него такие ловкость и гибкость в движениях.

— Я и не знала. А почему бросил?

Ну надо же… Как же так, живя с ним в одной комнате, я не заметила, чем увлекается мой младший брат?

— Да у меня уже возраст… Ну, знаешь, надо было, типа, раньше начинать, — пытается отмазаться Ромка, забегав глазами по вагону.

Вот жук хитрый!

— Ой, да не ври ты. Скажи, что просто лень на тренировки ходить, — смеюсь я. — Придумал тоже, возраст.

— Да там занятия каждый день по три часа, никакой личной жизни, — обиженно бухтит мой лентяй-брат и отворачивается.

Мне хочется отвесить ему подзатыльник, но, во-первых, я не дотянусь, а, во-вторых, объявляют нашу остановку.

7. 7. Вера

Напротив входа волейбольной арены, подсвеченной уличными фонарями и редкими огнями самого комплекса, переминается небольшая компания ребят. Почему-то я сразу понимаю, что они по наши с Ромкой души. Три парня и две девушки пританцовывают на месте, щурясь от промозглого осеннего ветра. Да, московская осень сурова, но вовсе не от того, что слишком зла — просто хочет, чтобы люди согревали друг друга, дарили тепло и заботу и проводили добрые семейные вечера вместе за чашкой душистого мятного чая.

Я цепляюсь за локоть брата и, спасаясь от колючего ветра, прижимаюсь к нему, когда переходим через дорогу к Арене.

Ребята сразу замечают нас, и я уже на расстоянии чувствую, как девушки сканируют меня рентгеновскими лучами, задержавшись на моей руке, впившейся в локоть брата.

Оу, для них я сейчас незнакомка-соперница, и они меня уже ненавидят. А вот во взглядах парней я читаю интерес, но не мужской, к сожалению, — скорее, недоумевающий и вопрошающий, что эта простушка в очках делает рядом с их крутым другом.

— Здорова, пацаны! — Рома приветственно пожимает руки парням. — Снежана, Анжела, привет, девчонки.

Что? А можно повторить имена девочек? И уточнить, кто из них кто.

Мне хочется спросить, настоящие ли у них имена или из разряда: «А какое тебе нравится, красавчик, такой я и буду», но решаю тактично промолчать. Моего вылетевшего смешка и так было достаточно.

— Всем привет. — Я улыбаюсь, как дурочка в очках, и машу ребятам. — Я Вера, девушка Ромы.

Воцарившуюся тишину нарушает звук двух падающих челюстей: Снежаны и Анжелы. Их лица… Это надо видеть. Точно застывший кадр с непомерно обалдевшим Николасом Кейджем из «Поцелуя вампира».