— Можешь не отвечать, — сказала я.

— Дикси, — позвал ее Клим, и она тут же опустила голову. Я обратила внимание, что на меня она смотрела прямо и с вызовом, а вот на Клима ни разу не подняла головы. — Принеси нам, пожалуйста, два апельсиновых сока. Свежевыжатые.

— Да, Мастер.

Как только она отошла, я повернулась к Климу.

— Сегодня без алкоголя?

— Ты должна получить оргазм от моей стимуляции, а не от спиртного.

— Тогда почему мы сразу не идем в какую-нибудь комнату, где все это делают?

— Потому что мы посмотрим представление. Наберись терпения, моя жадная девочка. Ты не пожалеешь.

8. Глава 8

Клим

Стоп-слово

Жар. Возбуждение. Дрожь. Нетерпение.

Ника ерзала по кожаному сиденью дивана, потому что все никак не могла найти место своей очаровательной попке. Показательная порка на сцене перед нами набирала обороты, а моя гостья не знала, как вести себя и что чувствовать в этой ситуации. А мне хотелось подстегнуть ее сильнее, толкнуть дальше из зоны комфорта. Но я должен был быть терпеливым. На моих глазах у нее рушились идеалы и происходила переоценка ценностей. Потому что она сказала, что игрушки — это больно, и порка не для нее. А сейчас она смотрела на такое действо и возбуждалась. Уверен, у нее в голове в тот момент была каша. И теперь мне снова захотелось услышать ее мысли, но в этот раз ротик Ники был захлопнут, не давая мне влезть к ней в голову.

Как только представление закончилось, я встал и протянул руку Веронике.

— Идем.

Ее дрожащие пальчики легли в мою большую ладонь, и я повел Нику к приватным комнатам. Пора было начинать. В своей голове я уже с десяток раз прокрутил эту сессию, то и дело меняя решение, на каком этапе девочка получит оргазм. И каждый раз картинки были одна другой горячее. Я чувствовал вибрации страха и напряжения, исходящие от Ники, но продолжал уверенно вести ее в приватную комнату.

Мы вошли в небольшое помещение с приглушенным красным светом. Пошловато, но настраивает на нужный лад. Во всяком случае, таких неискушенных девочек, как Ника. Мне настраиваться не нужно было, я и так последние два дня только об этом и мог думать. Было что-то такое в практически невинной ванильной девочке Нике, что заставляло раз за разом возвращаться мысленно к ней.

— Вы меня разденете? — спросила Ника дрожащим голосом, испуганным взглядом обведя комнату.

— Нет, — я качнул головой. — Ты должна сделать это сама. Слушай меня внимательно, Ника. Ты сейчас раздеваешься, а потом идешь к метке на полу. Видишь, крест нарисован?

Она повернула голову вправо, и впилась взглядом в кандалы, свисающие с потолка ровно над меткой.

— Вижу.

— Подходишь туда и поднимаешь руки. Дальше расскажу. Раздевайся.

— Полностью?

— Можешь остаться в нижнем белье, если тебе так комфортнее.

Я присел в кресло напротив Ники и впился взглядом в ее безупречное тело.

— Повернись ко мне лицом. Хочу видеть, как ты раздеваешься.

Даже в полумраке комнаты я мог рассмотреть, как пылают ее щеки. Как слегка дрожат ее пальцы. Как она покрывается испариной. Ника стянула с себя футболку и аккуратно повесила ее на стоящую рядом вешалку. За ней туда же отправились джинсы после составленных на полу туфелек. Я крепко сжал челюсти. Идеальная от макушки и до пят. Тонкая, изящная, как статуэтка. Словно фарфоровый предмет искусства, который иррационально хотелось покрыть трещинами, чтобы убедиться, что он такой же испорченный, как и все остальное. Что за дикое желание портить красоту?

— Ты красавица, Ника, — хрипло произнес я низким голосом, и вслед за ней стянул свою футболку, оставшись только в джинсах и ботинках.