–  А, ты об этом.

 –  Что? – лицо отчима вытянулось, но он быстро взял себя в руки.

 –  Я говорила ему поехали, а он начал ныть и что – то на своем тарабарском говорить.

 –  Когда ты повзрослеешь? – мужчина покачал головой.

 – Зачем мне взрослеть? Быть взрослым – скучно.

 –  Алена… Ты должна понимать, что в жизни просто так ничего с рук не сходит. Ты не можешь творить х*йню без последствий.

 –  Могу. Умею. Практикую,  –  нахально заявила я.

 –  Но это без меня,  –  тихо сказал Тарас. Прикрыл глаза и сделал глубокий вдох. А когда открыл их, в них плескалась решимость.

  –  Я хочу, чтобы ты завтра ушла из дома. Никаких кредитных карт, жилья, еды – ничего. Я дам тебе пятнадцать тысяч на первое время. Распоряжайся ими, как хочешь. Можешь все спустить за раз, можешь растягивать – мне все равно.

 –  Ты сейчас шутишь? Вот не надо пытаться. Сколько раз я тебе говорила, что нет у тебя чувства юмора.

 –  Никаких шуток. Может, ты так что – нибудь поймешь. Я устал.

 –  Тарас…,  –  прошептала я в ужасе. Он не шутит! По глазам вижу. Меня паника накрыла. Отчим никогда меня особо не наказывал, всегда относился хорошо, холил и лелеял. Даже, когда я машину разбила или продала его часы…

 –  Ты же не серьезно?

 –  Реальная жизнь пойдет тебе на пользу.

 –  И что мне делать? – в отчаянии выкрикнула я.

 –  Найди работу, урежь расходы, подумай о своем поведении. Как другие люди живут, так и ты.

 –  И куда я пойду работать? Продавщицей? Или может стриптизершей?

 –  Мне плевать,  –  пожал плечами.

Ненавижу! Я кинула в отчима кремом, который до сих пор в руках держала.

 –  Пошел на х*р отсюда! Видеть тебя не хочу! Проваливай! Мне ничего от тебя не надо! Невавижу!

Я кидала в Тараса все, что под руку попадало, без разбора. Мужчина уворачивался. А уже у двери сказал.

 –  А я люблю тебя, Алена. И надеюсь, когда – нибудь ты поймешь, почему я так сделал.

Всех мужиков ненавижу! Илью, Тараса, трепло Румена.

Я закричала от бессилия. Этот долбанный день когда – нибудь закончится?

Чтобы завтра меня не было… Уйду сегодня! Я достала чемодан и начала кидать туда свои вещи. Пошли все в лес, за*бали. Никто не смеет диктовать мне, что делать. Пусть подавиться своими деньгами. Сама заработаю.

Наполнила чемодан, взяла рюкзак, закинула в него косметику и духи. Нашла номер Аньки и сказала, что через пол часа буду, пусть ждет.

Хотела вызвать такси, но увидела ключи от Ровера. Возьму его. Если хочет, пусть заявляет об угоне.

Потащила чемодан по лестнице. С грохотом, по дороге опрокинула несколько картин висящих на стенах и ваз.

 –  Алена,  прекрати громить дом! – завизжала мать. Ее только это и волнует. А она ведь знает, что Тарас меня выставил. Наверное, только рада, старая сука.

Я показала ей средний палец и демонстративно разбила наш семейный портрет.

 –  Правильно Тарас и сделал, что выгнал тебя. Давно пора. От рук отбилась, эгоистка!

 –  Иди ты к черту,  –  сказала матери и вышла за дверь.

Кое – как закинула чемодан в багажник и села в салон. Меня трясло. Я схватилась за руль, мне нечем было дышать. Паника накрыла, словно цунами. Мой самый главный страх – остаться одной, только что стал явью. И что теперь делать, я даже не представляла…

*** 

Я приехала к Ане. Зашла в дом и там меня встретила вся ее семья. Мачеха, отчим  и сама подруга.

 –  Вау, какой прием,  –  сказала с улыбкой и затащила тяжелый чемодан внутрь.

Инна вышла вперед.

 –  Алена, нам звонил Тарас. Поведал о… Вашей ситуации.

 –  Еще бы он позвонил,  –  наверное, уже сожалеет о содеянном. Скоро позвонит мне и будет умолять вернуться. Как ни крути, Тарас любит меня, как родную дочь.