И, переживая, мучаясь потерей отца, Артем все вспоминал о нем, об их общении, их дружбе и однажды подумал: а сможет ли он стать таким же отцом своему ребенку? Не только сыну, но дочке? Есть ли в нем такая мудрость отцовская?

И словно почувствовал в какой-то момент абсолютную внутреннюю готовность к отцовству и желание стать отцом, прямо реальное, настоящее желание стать для кого-то таким же главным, важным и необходимым человеком, каким был для него отец.

Он бы не смог объяснить правильно, логично словами то, что тогда открыл в себе, это было ближе к области чувств, интуиции, ощущений, нечто неосознанное. Но в какой-то момент Артем настолько четко и ясно понял, почувствовал в себе эту потребность в отцовстве, что как-то переосмыслил свои отношения с женщинами и начал присматриваться к партнершам через призму этого своего нового понимания своей личности. Более того, теперь он и знакомился с девушками с расчетом на серьезные отношения, а не просто для замечательного и необременительного секса. Хотя… разное бывало, да и есть, чего уж там лукавить.

А когда у самого близкого друга, у родного человека Игорехи Брагина родился сынок, с которым Артем тетешкался, как с родным, тогда потребность в отцовстве укрепилась в Красногорском окончательно и навсегда.

Но… полюбить так, чтобы хотеть жениться на девушке, – вот не случалось, и все, хотя странно – и девушки попадались сплошь умницы-красавицы, и с головой дружили, и семью хотели, и замуж рвались, а он что-то никак не влюблялся до серьезного чувства.

Ну вот не получалось! Нет, хватало и первых горячих влюбленных страстных недель-месяцев, когда и ярко, и жарко, и думаешь о ней постоянно, но голову при этом он не терял и представить очередную пассию постоянной спутницей жизни не получалось.

А когда получилось с Лией… Ну с Лией – это особая история. Хоть и с супружеством, но без детей и такая… Впрочем, и эта история закончилась, и, наверное, хорошо, что без детей.

Не то чтобы Артем прямо вот жил и только думал и мечтал, как бы найти подходящую девушку и наделать с ней детишек… Нет, разумеется, это желание было как бы подспудным, некой составляющей его мужской сущности.

Понятное дело, что при встрече с интересной женщиной он не принимался размышлять на предмет: «А не сделать ли с ней ребенка?» – а совершенно по-мужски оценивал барышню и свою сексуальную и человеческую реакцию на нее. А про отцовство – это так, где-то далеко на заднем плане, как бы пунктирно, тихим рефреном.

Но этот мальчишка Матвей!

Артем поймал себя на том, что, представляя себе пацаненка, вспоминая их беседу у куста бузины, постоянно улыбается, и еще звучит в нем странная мысль: «Вот такого бы пацана мне!»

Вот так. И всплыли из глубин сознания все его отцовские инстинкты и желание иметь семью, детей…

– Ладно! – одернул себя Красногорский и подивился: эка его занесло-то, а? Все же устал всерьез и не заметил, как перегрузился, накопив эту усталость. Забот по бизнесу и на самом деле выдалось в этот месяц как-то чересчур, справился, конечно, но неизбежный упадок моральных и физических сил схлопотал, вот и вспоминается всякое потаенное.

– И на самом деле ладно! – подбодрил он себя и постарался подальше отодвинуть воспоминания.

Надо было идти выручать замечательного парня Матвея из заточения в комнате. Нечего ему там сидеть – лета, почитай, и так нет, холод и сплошные дожди, если не считать последних трех дней, и так наверняка вынужденно насиделся в доме, а надо пользоваться моментом, чтобы побегать-погулять на воздухе.