Народ ее поддерживал. Назревал стихийный митинг, свойственный скучающим деревням вроде Косяковки. Впрочем, Ане до этого не было никакого дела. Она уже подошла к ограждающей ленте и как бы мельком глянула, что ж там, за ней.

Но ничего за лентой уже не было. Жухлая, истоптанная трава, разбитая бутылка – вот и все. И только бурые следы в грязи говорили о том, что что-то здесь не так.

Насмотревшись, Аня совсем уже было развернулась и двинулась дальше, когда ее окликнули:

- Агнесса Марьямовна?

Она обернулась. Постовой, что так и остался после отъезда коллег отгонять любопытных, улыбнулся и протянул ей руку. Она, слегка смутившись, пожала ее.

- Какими судьбами? – спросил мужчина, старательно делая вид, что никакого конфликта между ними в прошлом не было.

- Да так, - Аня едва заметно покраснела. – Просто мимо проходила. А у вас тут, гляжу, аврал.

- И не говорите, - махнул рукой полицейский, которому, видно, надоело уже возиться с любопытствующими и хотелось поговорить с кем-нибудь адекватным. – Третий труп за месяц, и опять «алкогольный». Я уже начинаю верить, что кто-то водку наркотой разбавляет, да отчеты токсикологов чистые, хоть ешь с них.

- Третий труп? – удивилась Аня. – А я думала, второй.

- Если бы, - вздохнул полицейский. – Третий, третий, Агнесса Марьямовна. Просто один случай замять удалось. А тут не получилось: видите, прямо на улице поножовщина случилась. Мужички на лавке сидели – жена убитого их из дому вытолкала. Напились, заснули. А утром – труп.

- Может, маньяк какой? – предположила девушка.

- Мы тоже так подумали, - покивал мужчина. – Тем более, что единственные свидетели – они же подозреваемые – были пьяны в зюзю. Кузьмича видали? Все еще пьян, лыко толком не вяжет.

Аня с трудом вспомнила, что Кузьмичом звали того самого инвалида – очень разговорчивого дядьку, не раз клянчившего у нее денег на «чекушку» на улице.

- Не похож он как-то на убийцу, - все-таки осторожно высказала она свои сомнения.

- Кто ж спорит? – согласно кивнул полицейский. – Я Кузьмича сколько лет знаю, он мухи не обидит. Даже с кресла своего без посторонней помощи встать не может, разве что вывалиться.

- Зачем же вы его арестовали? – удивилась Аня.

- Ну, так положено, - смутился полицейский. – Единственный свидетель, он же главный подозреваемый – таких нельзя на свободе оставлять. В нашу родную полицию и так никто не верит, а если мы еще и бездействовать будем, совсем заклюют. Так что мы его подержим у себя. Пусть хоть протрезвеет для начала. Потом допросим еще раз: может, вспомнит что странное. Хотя, вряд ли, конечно. Они вчера «Мухоморовую» пили от тетки Нюры – после этой дряни у всех память отшибает. Так что отпустим мы скоро Кузьмича, не волнуйтесь. Тем более, он сам же полицию и вызвал.

- М-да, - протянула Аня. – Как, оказывается, у вас все сложно.

- И не говорите, - с живостью отозвался полицейский, обрадованный, что хоть кто-то его понимает. – С первого убийства, кстати, тоже подозреваемого отпустить пришлось: ни тебе отпечатков, ни мотивов. Да и следов борьбы, честно говоря, никаких, только лужа крови. Будто зашел к ним среди ночи злой ангел, прирезал одного мужика, да другому ножик в карман осторожно засунул. Тот даже не знал, что у него в кармане – орудие убийства. Пока случайно не сел на него и не пропорол себе ягодицу.

- Странно все это, - согласилась Аня. – Я начинаю бояться маньяков.

- О, не бойтесь, Агнесса Марьямовна, - успокоил ее полицейский, спохватившись. – Это какой-то «добрый» маньяк. Скажу вам по секрету: на всех убитых у нас в отделении «дела» имеются. В основном по-мелочи: семейные конфликты. Один жену избивал, другой – пасынка. Про новенького «покойничка» точно не скажу – я, все-таки, не по части преступлений – но пару раз его у ребят в отделении тоже встречал. Так что если это и маньяк, то он, похоже, возомнил себя Робин Гудом.