– Обещаю, Леви приготовит для тебя самый лучший, восхитительный, незабываемый кекс, о котором можно только мечтать, – исправилась я.

Леви просто обожал печь: помимо смен в 7-Eleven он еще и подрабатывал в пекарне. Если Национальный день капкейка станет нашим с Ли праздником, Леви постарается, чтобы день этот был просто убийственным. (Особенно с учетом того, что с моей помощью этот день мог бы стать убийственным в самом прямом смысле… травить друга мне не хотелось.)

Ли тут же перестал улыбаться, но кричать не начал. Даже не скривился. Он немного нервничал, колеся по кухне: очевидно, пытался свыкнуться с обрушившимися на него новостями. Это ведь все меняло.

– Ли, скажи уже что-нибудь, – промямлила я.

Тишина меня убивала.

– Это ведь должен был быть наш год, Эль, помнишь? Мы должны были ворваться в него подобно урагану и выжать из последнего школьного года все, а теперь… все изменилось. Мы изменились. И все еще продолжаем меняться. Но это лето… это лето, наше последнее лето, тоже должно было быть самым лучшим. Оно даже начаться не успело, а все уже полетело к чертям. И не только наши учебные планы. Мама с папой продают дом и… все не так. Все не так, понимаешь?

Он плюхнулся на стул рядом с моим. Я тут же его обняла – к счастью, он не стал сопротивляться и уткнулся мне в плечо.

– Я правда рад, что ты поступила в Гарвард, – пробормотал он в мой свитер.

– Я знаю.

И это было правдой.

– Я не… то есть, я еще не приняла их предложение. И не отказала Беркли…

Ли втянул воздух сквозь зубы и замотал головой.

– Нет, Эль, да брось! Не взваливай на меня все это! Ты права, это ведь потрясающая возможность. Как можно от нее отказаться? И если ты вправду этого хочешь, я правда за тебя рад. Правда! Даже если по мне сейчас и не скажешь.

Я прикусила губу. Внутри меня плескалась вина.

Мне хотелось обсудить с ним все до того, как я дам официальный ответ Беркли. Это было мое решение, да, но Ли так много для меня значил. Если бы мое решение разбило ему сердце и он попросил бы поехать с ним, я бы не отказала.

Но он бы ни за что меня об этом не попросил. И я чувствовала себя виноватой. Я раскрывала перед ним карты, которые он даже не мог разыграть, и мы оба это знали.

Как попросить за такое прощения?

– Клянусь, я не пыталась утаить это от тебя. Вовсе нет. Письмо пришло мне всего пару дней назад, и… мне нужно было подумать. А потом на нас свалились новости про пляжный домик, и я не хотела расстраивать тебя еще больше. К тому же я могла выбрать Беркли, но…

– Но ты этого не сделала.

– Прости.

– А как же Брэд?

Насчет этого никаких оправданий у меня не было. Но раз уж я рассказала все об универе, то…

– Кстати, насчет Брэда… у отца появилась дама сердца.

Ли издал какой-то странный звук, отстранился и уставился на меня во все глаза.

– У него появилась кто?

Я рассказала про Линду и про не первое свидание, на которое отец ходил вчера. Умолчала только о том, каким странным мне все это казалось и как сложно мне самой было свыкнуться с этой мыслью.

Ли присвистнул.

– Ух, мистер Эванс, каков ловелас. Кто бы мог подумать?

– Иу. Не называй так папу. Это стремно.

– А ты видела ее, эту Линду?

– Нет.

– И фамилию не знаешь?

– Если б знала, давно бы загуглила.

– Ну хоть у кого-то веселенькое лето, – пробурчал Ли.

Мрачное настроение снова накрыло его в считанные секунды. Я практически видела, как над его головой появляются штормовые тучи.

Но спорить обо всем этом он со мной не собирался. Ли все сделает ради того, чтобы мне было комфортно. Будет радоваться за меня. Гордиться мной. И я безумно любила его за это.