Под взглядом Меленчука неуютно, но я выдержала. А вот теперь он скривил губы. Предвкушает, как будет надо мной издеваться, прежде чем задаст вопросы, которые совсем не по теме, но я подготовилась. Хорошо подготовилась. Отбилась. Одутловатое лицо будто еще больше раздулось от недовольства, хотя на самом деле лишь щеки преподавателя стали ярко-пунцовыми.

— Реферат на край стола, — кивнул Игорь Андреевич. Оценку не озвучил, а я была рада уже тому, что хотя бы не оскорблял. Даже не верилось. Неужели все закончилось? Не верится. Поднимаясь на последний ряд, я все ждала, что меня окликнут, а в спину прилетит какой-нибудь каверзный вопрос, на который не смогу ответить, и радостное «бездарность». Но этого не произошло. Заняла свое место, Марфа сжала мою руку, выражая поддержку.

— Не расслабляйся, Алаева, — пригнувшись к парте, тихо произнес Славка, когда у кафедры отвечал другой студент. — Внук ректора в аудитории, поэтому Меленчук ослабил хватку. Не хочет, чтобы к его работе у руководства появились вопросы, — вот и объяснение почти лояльного отношения. Не зря я боялась радоваться раньше времени…

Будто проблем с Меленчуком мне было недостаточно, в коридоре наткнулась на Кайсынова. Подперев плечом стену, он слушал своего друга, стоящего напротив, и не обращал ни на кого внимания. Парни подходили и протягивали им руки, будто кланялись перед царями. Выражали почтение, в то время как им позволяли пресмыкаться. Я старалась держаться за спинами ребят, не смотреть в его сторону.

— Рыжая, — разлетелось по коридору его пренебрежительное обращение.

Все взгляды тут же были обращены в мою сторону. Вот же гадство! Я попробовала двигаться дальше, но это сложно было делать, поскольку движение застопорилось. Надежды на то, что он обратился не ко мне, практически не было. Слишком редкий и яркий у меня цвет волос.

Он остался за моей спиной. Я специально не обернулась, хочет что-то сказать, пусть подойдет. Кайсынова получалось видеть только краем взгляда, он, оттолкнувшись от стены, подошел ко мне сзади. Стоял, ничего не говоря. Я заметила, как расходятся однокурсники. Опустив голову, сбегают. Остались лишь несколько девчонок, с интересом за нами наблюдали, но даже их утянули более понятливые. Это каким взглядом нужно пройтись, чтобы добиться такой реакции с виду здоровых адекватных молодых людей? Вот кто настоящий опасный хищник. Славка прав, не стоит таким людям переходить дорогу, но мне, видимо, уже не повезло.

— У меня есть имя, — тут бы мне умолкнуть, но я продолжила: — Я не собака, чтобы мне давали кличку, — говорила негромко, слышал меня только Кайсынов.

— Мне плевать, как тебя зовут, — опалил он дыханием, наклонившись к самому уху. — По щелчку будешь на задние лапы вскакивать, сука, и отзываться на шлюху…

3. Глава 3

Злата

Весь день прошел как в тумане. Сидела на парах, успевала записывать лекции за преподавателями, но в голове ничего не откладывалось. Я словно продолжала стоять в том коридоре и выслушивать оскорбления.

Я ушла, не обернувшись. Заставила двигаться парализованное ядовитыми словами тело. В школе часто прилетали девчонкам оскорбления, доставалось и мне, но никогда в них не звучало угрозы. Да и шлюхой меня до этого дня никто не называл. «Монашка» и «Целка» – вот что чаще всего звучало в мой адрес от ребят в школе, которые откуда-то были в курсе личной жизни каждой девчонки. Но тогда я могла за себя постоять, потребовать закрыть рот. Парни просто ржали или ухмылялись, не ввергали меня в ступор тоном своего голоса и темным опасным взглядом. Я не сомневалась, Макар выполнит угрозу. Наши школьные отморозки были милыми и пушистыми, если сравнивать их с Кайсыновым. У них был свой странный кодекс чести, и «хороших» девочек они не трогали. Этот парень был другим. Холодным, жестким, возможно, даже жестоким. Ему не было дела до чужого мнения, имели значение лишь его власть и авторитет. Я каким-то образом пошатнула его авторитет? Вроде нет. Тогда почему он прицепился ко мне?