— Доброе утро, — улыбаюсь, бросаю сумку на диван в гостиной и плетусь к столу.

Мама любит завтракать у большого панорамного окна с видом на сад, в котором еще прошлой весной высадили какие-то редкие и невероятно красивые розы.

— Доброе. Ты почему не позвонила? — мама хмурится. — На такси по ночам разъезжаешь. Не предупреждаешь. А если что-то случится? Мы где тебя искать потом будем, Май?

— Ну что со мной случится, мам? Убьют меня, что ли?! — смеюсь и подхожу к ней со спины. Обнимаю за плечи и чмокаю в щеку.

Моя мама — невероятная красотка. Кареглазая. С ярко-рыжей копной волос и просто сумасшедшей фигурой. На свои тридцать семь она не выглядит ни капли.

Мои волосы тоже с медовым оттенком рыжины, но в глаза она совсем не бросается. Гены родителей отца одержали верх, они оба темноволосые, поэтому огненной рыжули из меня не вышло.

— Всякое может случиться, Майя, — произносит мама с легким холодком.

Мое веселье ее не впечатляет. Лицо остается непроницаемым.

— Прости, — бормочу, чувствуя прикосновение к тыльной стороне ладони.

— Пообещай, что такого больше не повторится. Я думала, с ума сойду, когда узнала.

— Обещаю, — огибаю маму и сажусь на стул. — Вообще, все спонтанно вышло. Веркины родители снова устроили скандал, мне стало не по себе, вот я и уехала. По-быстрому, — выдаю без запинки.

Даже не вру. Я уже много раз становилась свидетельницей скандалов в доме Веры. Да и с мамой этим делилась неоднократно.

— Бедная девочка, — мама вздыхает. — Но ты должна была предупредить. Я волнуюсь. Представляешь, каково мне было сегодня услышать от охранника, что ты приехала домой одна, в три часа ночи, на такси?!

— Представляю. Прости, — подтягиваю к себе йогурт и вооружаюсь ложкой.

Настроение изрядно портится.

— Ладно, зацикливаться мы на этом не будем. Завтракай, и поехали в школу.

Киваю и подгибаю под себя ногу.

Так забавно получается. В детстве я была той еще липучкой, тенью ходила за родителями. А когда выросла, мы будто поменялись местами. Я люблю их безумно, но с опекой они часто перебарщивают.

Как любит говорить папа — тебе мы доверяем, а вот многим, кто тебя окружает, не всегда.

— Это что? — мамин голос снова становится взволнованным.

— Что? — хмурюсь и прослеживаю ее взгляд. Смотрю на свое колено.

— Оу…

Рассматриваю огромный синяк, который я не заметила. Он и не болит даже, но выглядит очень устрашающе. Видимо, приложилась, когда Мейхер стаскивал меня с забора.

— Не знаю. Не заметила. Не болит. Зацепилась где-то, наверное, — пожимаю плечами, смотрю на маму, а у нее глаза бегают.

Она будто побледнела.

— Майя, если что-то случилось, ты всегда можешь со мной поделиться, ты же знаешь, — ловит мою ладонь на столе. Стискивает пальцы.

— Мам, — пялюсь на нее во все глаза, — ты чего? Все нормально у меня, — свожу брови к переносице. — Все хорошо.

— Точно?

— Да…

Мама часто кивает и начинает торопливо убирать со стола. Наблюдаю за ней в легком шоке. Что это было вообще?

По дороге в школу то и дело чувствую на себе ее внимательные взгляды и пару раз даже ежусь. Шею щекочут мурашки, от которых избавиться в такой ситуации ну просто невозможно.

На парковке из машины мы выходим синхронно. Обстановка немного разряжается. Мама еще в начале недели хотела забежать к нашей классной. Она часто так делает. Поддерживает хорошие отношения с учителями и родкомом.

— Мам, все же нормально? — спрашиваю уже на ступеньках. — Ты как-то странно себя ведешь…

— Нормально, — треплет мои волосы. — Просто очень переживаю за тебя. Мне в твоем возрасте своими проблемами поделиться было не с кем, но я хочу, чтобы ты помнила, что мы с папой рядом. Всегда.