Я садилась в его машину в полной уверенности, что выскажу если не всё, что о нём думаю, то многое, но находясь так близко уверенность куда-то иссякла. Даже не уверенность - желание что-то выяснять. Вот так - набегу, нахрапом. Словно рассказать о четырёхлетней обиде можно за какие-то несчастные двадцать минут по дороге до дома стоя в пробке... Нет, нельзя. Когда сердце стучит так сильно, заходясь от его бессовестной близости - нельзя!

Всё оказалось сложнее, чем я думала. И мне противно от этого накатившего вдруг малодушия.

- Сюда?                                                

Молча киваю, стараясь не смотреть на его лежащую на руле правую руку, а вернее - на поблёскивающее в свете тусклых фонарей обручальное кольцо. 

Чужой! Чужой! Он - чужой! Слепящим неоном. Лезвием по оголившимся вдруг нервам. 

Да и плевать! И на него самого и на его несчастное кольцо. Пусть катится... И нет, мне не больно!

Хотя какое к чертям собачьим - не больно...

Автомобиль подъезжает к сонному подъезду и, спустя мгновение, Марк глушит мотор. 
Я молчу, он тоже, но я слышу, как громко ворочаются наши мысли. 

- Спасибо, что подвёз. Мне пора, - отстёгиваю ремень безопасности и этот щелчок кажется сейчас тоже оглушительным. 

- Тебя проводить?                                            

Оборачиваюсь на него и не могу понять - он шутит? Три метра до подъезда.

- Сама дойду, - ещё один щелчок уже дверного замка - и я на улице. И почему-то совсем не удивлена, когда слышу за спиной хлопок водительской двери. 

- Я всё-таки провожу, - раздаётся короткий писк включенной сигнализации, и Марк,оставив на моём лице печать несокрушимой уверенности в своих действиях, шагает к дому. - Пошли. 

Словно в какой-то прострации шагаю за ним следом, прекрасно понимая, что так быть не должно. Я обязана заставить его уйти, но... послушно захожу за ним в темноту подъезда.

Поднимаемся мы молча, только шуршание его подошвы о ступеньки и цокот моих каблуков. Больше ни звука, лишь истошный крик в голове - голос разума умоляет меня остановиться! И я останавливаюсь... у своей двери на третьем этаже. 

- Это твоя квартира? - вопрос резонирует от бетонных стен. 

- Да.                                                               

- Ты живёшь здесь одна?                         

Я живу здесь с твоим сыном!                

- Одна...                                                                 

Достаю ключи и чуть трясущимися пальцами вставляю латунную закорючку в замочную скважину. Я понимаю, что сейчас произойдёт. Понимаю ясно и чётко, и знаю, что должна это предотвратить, но... не могу. 

Скрипят петли старой двери, из тёмной прихожей на меня не отрываясь смотрят два сверкающих жёлтых глаза взятого на постой соседского кота Рихарда.

- Пригласишь? - всего один простой вопрос. По позвоночнику пробежал колючий озноб предвкушения. 

Ничего не отвечая, сторонюсь, пропуская его в дом и сама захожу следом. 

Не успеваю я закрыть дверь, как Марк толкает меня спиной к стене и, запустив ладонь под расстёгнутую куртку, с каким-то отчаянным остервенением впечатывается в мои губы. Я не сопротивляюсь, наоборот - одной рукой обхватываю его затылок, а другой тянусь к пряжке ремня...

И пусть это аморально, предосудительно, неправильно. И в аду для меня наверняка заготовлен персональный котёл, но... я не могу его так просто отпустить сегодня. 

Не хочу.