Фишер был уникален – поднявшись с самого низа, он основал транснациональную корпорацию «Фишер групп», привлек на свою сторону опального гения, Льва Ройзельмана, но дал ему чересчур много свободы. В результате Ройзельман едва не подвел Фишера под монастырь, а «Фишер групп» обанкротилась. После такого удара другой бы уже не поднялся, но не Фишер.

А Гарри Фишера это не сломило, хоть и подорвало ему здоровье. Он из пепла возродил свою компанию, и, уже под новым названием, она отвоевала свой сегмент на рынке кибернетического протезирования и сложной генно-инженерной фармакологии. В частности – структурных наноботов, разработкой которых как раз и увлекся Борис.

Боря рассчитывал привлечь внимание босса, даром, что их разделяло много ступеней пирамиды «Вита Нова». Борис Койн находился в самом низу. Гарри Фишер – на сияющей вершине. Их объединяла разве что принадлежность к почетному обществу «Стигма-три», бессменным Президентом которого являлся как раз Фишер.

Борис не пытался как-то рекламировать себя. Он работал, пытаясь привлечь внимание своими успехами, при этом зная, что его достижения буквально пожирало его непосредственное начальство. Но он верно оценил своего работодателя. С Фишером он даже не встречался, но, в один прекрасный день, его бывший непосредственный руководитель оказался его подчиненным. Продлилось это, правда, недолго – Борису выделили собственную лабораторию и собственный фронт работ.

Весьма интересный фронт работ, между прочим.

Борис был ученым, и никогда, действительно, не задумывался над этической стороной того, что делает. Он, как доктор Франкенштейн на наноуровне, созидал жизнь из мертвых частей. Борис строил наноботов – квазиживые организмы, выполняющие определенную функцию. Его шедевром был разработанный «Вита нова» «убийца зубных щеток» – нанофаг, живущий в ротовой полости и очищающий ее от остатков еды.

Крохотный прожорливый робот с нехитрым именем TBK стал триумфом; вместе с тем, Борис постоянно его совершенствовал.

За TBK последовали другие, например, наноботы, очищающие вдыхаемый воздух. Гадости в воздухе мегаполиса хватало, и «модельный ряд» этих крохотных помощников респиратора постоянно расширялся.

С TBK началась еще одна история, которой суждено было закончиться очень плохо.

Это выглядело как невинный эксперимент – создание кариозного вируса, способного преодолеть защиту «убийцы зубных щеток». Борис, конечно, справился. Потом образец «супер-кариеса» куда-то исчез, а через какое-то время инфекция стала распространяться в штатах «ржавого пояса». Пришлось дорабатывать TBK под новые реалии.

Если бы Борис задумывался о моральных аспектах своей деятельности, возможно, он бы задался вопросом, как связаны между собой пропажа его наработок и внезапно вспыхнувшая квазиэпидемия.

Остолопом Койн не был, и прекрасно понимал, что это не совпадение. Но ему было все равно. Новая версия TBK защищала и от этой напасти. А его труд хорошо оплачивался.

Рыбка заглотила наживку. Очень осторожно Борису стали давать новые задания. Разработать («в целях эксперимента») вирус, устойчивый к какому-то антивирусному препарату. А потом доработать сам препарат для борьбы с этим новым вирусом. Или создать более эффективный. Или нового нанобота – убийцу для этого вируса. Сначала сделать яд, потом противоядие.

За новостями Борис не следил, но, если бы даже узнал, что некоторые из его разработок убивали людей, не особо удивился бы – мало ли что? Жизнь – это большая лотерея. Кто-то вытянул несчастливый билет…

К тому же у Бориса хватало других поводов для беспокойства. Работа была, фактически, его жизнью, и часов досуга было не так много. Потому проводить этот досуг Борис желал с максимальной эффективностью. С максимальным выбросом адреналина.