Красиво. Мог бы по достоинству оценить наряд, если не было бы так страшно. С трудом удерживаю в сложенном состоянии крылья, даже нижний пушок дрожит. Поправляю галстук, вытираю ладони о брюки.

Как к директору обращаться? Он? Или она? Прикусываю язык, лучше промолчу. Ангелу, чей офис находится в самом низу небесной канцелярии, не пристало первому открывать рот.

Директриса не смотрит на меня, перебирает папки, берет две и идет к дивану, садится. Я отступаю.

— Прошу! — приказывает мне. — Фрукты ешь!

Плюхаюсь в кресло напротив босса. В голове полная каша. Не знаю, за что удостоился внимания высшего начальства.

— Спасибо.

Беру вилочку в руку, накалываю кусок яблока, но есть не смею.

— Ну, Пайель, рассказывай, как сломал жизнь подопечных?

— Кто сломал? — от шока тупею. — Я сломал? Как?

— Я и хочу послушать, — директриса смотрит на меня аквамариновыми глазами.

— Простите, проспал. Не сразу понял, что вы меня зовете, — оправдываюсь и тяну время, прикидывая, где оплошал.

— Ха! Так, ты даже не понял, что натворил?

— Н-нет…

— Смотри сюда. Это твои?

Директриса придвигает ко мне обе папки, взмахивает рукой, и листы превращаются в экраны. Тревожный комок в груди перекрывает дыхание. Вижу мужчину и женщину, они едут в машине. У водителя рана на лбу, но боль чувствует девушка.

Врата ада распахиваются перед внутренним взором и ехидно качают створками.

«Точно отправят пересчитывать грешников, — думаю с тоской. — Это конец!»

— Чего застыл? — окликает меня директриса. — Отвечай!

— К-кажется мои, — хриплю едва слышно, от ужаса горло свело судорогой. Следующий вопрос дается с трудом: — Они умерли?

— Ты так плохо за ними присматривал, что даже этого не знаешь? — ехидно спрашивает женщина.

О небо! Опять прокол! Конечно, ангел-хранитель обязан знать все о своих подопечных. Но их так много…

Силюсь вспомнить, ничего не приходит на ум. Парень не верит ни в ангела, ни в черта, почти не призывает к меня себе. Девушка иногда вспоминает, фигурку даже в сумочке носит, но больше по привычке, чем пытается пользу извлечь.

А зря, мы, ангелы, по призыву мгновенно откликаемся. Внимательно выслушиваем проблему и помогаем ее решить. И тех, кто чаще к нам обращается, поддерживаем лучше.

— Я знаю, что они живы.

— Дальше смотри.

Теперь эти люди встретились на концерте. Одна обожает певца, прямо кипятком писает от счастья, другой его ненавидит и злится, что его притащили на представление. И вдруг все меняется: мужчина бросается к артисту и обнимает его. Я чувствую, как его сердце переполняет любовь.

— Что происходит? — растерянно бормочу я.

— Это я у тебя и хотела спросить. Что происходит?

— Н-не знаю.

И тут озарение бьет по мозгам. Я смотрю на стену и прогоняю перед глазами папки с судьбами. Не мог же я их перепутать? Но когда, в какой момент? Хватаюсь руками за голову.

— Сообразил наконец? Отправляйся на землю, исправлять ситуацию будешь.

Я растерянно хлопаю ресницами. Ангел не может жить на земле, так же, как живой человек не может жить на небе, это я знаю, но не понимаю, каким образом должен оказаться там? В виде духа? Смотрю на директрису, а ее уже нет. Оглядываюсь: она сидит на подоконнике и чистит перышки.

— Как я должен исправить? Это же мужчина и женщина, у них не только судьбы, но и тела перепутались.

Птица взлетает и садится на диван. Я моргаю, а передо мной опять старуха. Она трясет колокольчиком. В кабинет вбегает старший секретарь.

— Рагуил, этот младенец растерялся. Разъясни ему суть на пальцах.

— Небесный ангел, — начинает секретарь, — может попасть на землю, но только в теле человека. В окружении твоих подопечных есть люди. Выбирай, чью душу временно потеснишь.